Во времена моего взросления не было модного нынче понятия «эмпатия».
Все сейчас говорят о дефиците умения и желания человека в современном обществе – понимать, в каком состоянии или ситуации находится другой человек, не требуется ли ему сейчас именно твоя помощь.
Но как рождается это чувство в ребенке? Почему вдруг он начинает чувствовать боль другого или ощущать вместе с ним его радость?
Изначально все переживают за маленького кроху – не болит ли у него ушибленный пальчик, не хочет ли он пирожка, не устал ли? Так и растет наш малыш с ощущением, что самое главное в жизни всех людей вокруг – это его спокойствие и благополучие.
Отлично помню, когда у меня первый раз просмотр фильма вызвал слезы. Это было кино «Белый Бим Черное Ухо». Пронзительная история преданности пса своему хозяину не оставила меня равнодушной – слезы сами текли из глаз, а в груди жгло и теснило. Мне было 13 лет.
Я была удивлена – это было первый раз в жизни. И раньше я читала трогательные книги, видела болезни родственников, смотрела фильмы со сценами причинения боли людям, но не воспринимала это так близко к сердцу – понятно, что этим героям больно, страшно, невыносимо или радостно, весело, необыкновенно – но это не вызывало во мне сильных переживаний.
Родители такого спокойного ребенка, скорее всего, смотрят: дитя спокойно, не плачет, не нервничает – значит, все хорошо: проблем-то нет.
Со мной родители не обсуждали темы сопереживания людскому горю или радости других людей, не обращали внимания на такие случаи в жизни, которые требуют нашего сочувствия и помощи. Не было у нас в семье заведено – участвовать в каких-то благотворительных акциях, подать милостыню убогому, помочь раненному животному.
Особенно ярко вспоминаю один случай из детства. Я с малых лет очень любила кошек (да, и сейчас обожаю): везде, где было можно, я с ними играла, ласкала, кормила их, пыталась им помочь. Однажды в заброшенном доме мы с подругами нашли кошку с маленькими котятами. Мне было 10 лет. И я решилась принести одного бездомного котенка домой, чтобы оставить его жить у нас в доме.
Родители мне никогда не позволяли ранее завести домашнее животное. В этом случае они тоже не приветствовали моих действий. Правда, они поступили очень умно, преследуя свои цели: доказать мне, что держать котенка в доме будет невозможно.
Они сказали: «Если ты хочешь котенка, то тебе надо за ним и ухаживать. Попробуй его оставить в своей комнате и посмотрим, что из этого выйдет.» Это, конечно, правильные слова, и с этим не поспоришь. Я промучилась с котенком всю ночь: он непрерывно плакал, оторванный от матери, у меня не было никакого опыта и знаний, что же нужно делать с котенком, чтобы он привык к нам и к нашей обстановке, чтобы можно было стать ему другом.
Родители мне не помогали и не участвовали в моих попытках сблизиться с котенком. С утра они спросили меня: «Хочу ли я еще так мучиться с малышом и мучить далее несчастное животное?» Я была вынуждена признать, что не смогу без их помощи содержать котенка в квартире. Других вариантов, кроме как вернуть котенка на прежнее место, не оставалось. И мы отнесли его маме-кошке обратно.
Вот такой неудачный опыт по заведению домашнего питомца у меня был в детстве.
Видимо, у меня маленькой было нереализованное желание ухаживать за кем-то, быть кому-то нужным, сделать кого-то счастливее. Но реализовать этого стремления в детстве мне не удалось.
Мое чувство сопереживания, сочувствия, желания помочь продолжало спать до поры, до времени.
Очень медленно, с взрослением я стала чувствовать боль других людей как свою.
Не каждому это дано с рождения. Способности поставить себя на место другого человека тоже надо ребенка учить, иначе он может так и вырасти черствым, не понимающим чужих переживаний человеком, не умеющим проникнуться ощущениями и чувствами других людей: их радостью, счастьем, печалью, горем, сомнениями, уверенностью.
С момента осмысления моего детского опыта я со своими детьми обсуждаю вопросы сочувствия людям и животным, обсуждаю фильмы и книги на эту тему. Этому чувству есть место в нашей семье.
У сына был целый зоосад: питон, ящерица, водные черепахи, попугай – такие у него были интересы в детстве, и я их поддерживала: никогда не думала, что так интересно ухаживать за рептилиями. У дочери и у нас всех был и есть замечательный кот. Сын уже вырос, у него своя семья, в которой есть свои домашние питомцы: великолепный котище и муравьиная ферма.
Мои дети обладают разными способностями и потребностями в сопереживании окружающему миру, но они оба знают – о чем это, зачем это, почему это важно.
Надеюсь, что это поможет им в дальнейшей жизни, сделает их мягче, добрее, терпимее, милосерднее.
Трудно без способности сопереживания человеку понимать законы бытия и разбираться в действительных жизненных ценностях.
