Сейчас самое время вдогонку спектаклю «От первого лица» по роману «Герой нашего времени» вспомнить экскурсию по Лермонтовским местам Пятигорска, на которую мы выбрались между променадами к источнику минеральных вод в Ессентуках.
Здесь, в Пятигорске, многое напоминает о Лермонтове и «Герое нашего времени».Нам повезло с экскурсоводом, который нас сопровождал по Пятигорску. Она очень интересно рассказывала о детстве Михаила Лермонтова. О том, как бабушка будущего поэта Елизавета Алексеевна Арсеньева возила его в детстве, 10-ти летним мальчиком на воды и как занималась его воспитанием и образованием. Ребенком Миша был болезненным, а любящая его бабушка искала разные способы укрепления здоровья мальчика. Минеральные воды стали одним из источников сил маленького Лермонтова и помогали ему жить с его непростым характером и впечатлительной душой.
Нашим девчонкам больше всего запомнился этот рассказ экскурсовода. Они к тому времени еще не читали «Героя нашего времени» и «Мцыри», а Лермонтова представляли исключительно по стихотворениям «Белеет парус одинокий…», «Ночевала тучка золотая…» и «Бородино».
Так сложилась судьба поэта, что с Пятигорском его связывают лечение здесь в детские годы, ссылка в 1837 году и трагический уход из жизни на дуэли.
В 1837 году сосланный на Кавказ Лермонтов некоторое время жил в Пятигорске, и впечатления этого периода нашли свое отражение в части «Княжна Мери» из романа «Герой нашего времени».
Во время своего последнего пребывания в этом городе в 1841 году он написал такие значимые произведения, как «Пророк», «Выхожу один я на дорогу…» и другие стихотворения.
Здесь перестало биться сердце великого поэта.
Посещая Пятигорск, каждый старается побывать у памятника поэту, в его домике, на месте роковой дуэли.
У нас получилось.
Действие, разворачивающееся в повести «Княжна Мери», зачастую происходит в известных и до сих пор сохранившихся местах Пятигорска.
…у знаменитого Елизаветинского источника, собиралось «водяное общество», за жизнью которого наблюдал автор повести:
«Наконец, вот и колодец!.. На площадке близ него построен домик с красной кровлею над ванной, а подальше галерея, где гуляют во время дождя. Несколько раненых офицеров сидели на лавке, подобрав костыли, бледные, грустные. Несколько дам скорыми шагами ходили взад и вперед по площадке, ожидая действия вод. Между ними были два-три хорошеньких личика. Под виноградными аллеями, покрывающими скат Машука, мелькали порою пестрые шляпки любительниц уединения вдвоем, потому что всегда возле такой шляпки я замечал или военную фуражку или безобразную круглую шляпу».
У Елизаветинского источника Печорин встречается с юнкером Грушницким.
С источником связан и эпизод знакомства Грушницкого с княжной Мери: «Грушницкий уронил свой стакан на песок и усиливался нагнуться, чтоб его поднять: больная нога ему мешала. Бедняжка! как он ухитрялся, опираясь на костыль, и все напрасно. Выразительное лицо его в самом деле изображало страдание. Княжна Мери видела все это лучше меня.
Легче птички она к нему подскочила, нагнулась, подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненным невыразимой прелести; потом ужасно покраснела, оглянулась на галерею и, убедившись, что ее маменька ничего не видала, кажется, тотчас же успокоилась. Когда Грушницкий открыл рот, чтоб поблагодарить ее, она была уже далеко».
Так началась сложная романтическая история, которая трагически завершилась в Кисловодске дуэлью между Печориным и Грушницким.
Нетрудно заметить, что все повести, составившие роман «Герой нашего времени», начинаются с точного указания на место действия. «Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подножия Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли» — таков зачин повести «Княжна Мери», действие которой происходит сначала в Пятигорске, а затем в Кисловодске.
Пятигорские пейзажи привлекают внимание Лермонтова-писателя и неоднократно воссоздаются в повести. «Живописность» этих словесных пейзажей невольно заставляет вспомнить картину М.Ю.Лермонтова «Вид Пятигорска» (картон, масло; ГЛМ; 1837). На полотне запечатлён вид на город со стороны аллеи, ведущей к гроту, в котором произошла описанная в «Княжне Мери» встреча Печорина с Верой.
«Сегодня я встал поздно; прихожу к колодцу — никого уже нет. Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоен электричеством. Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот; мне было грустно. Я думал о той молодой женщине, с родинкой на щеке, про которую говорил мне доктор. Зачем она здесь? И она ли? И почему я думаю, что это она? И почему я даже так в этом уверен? Мало ли женщин с родинками на щеках! Размышляя таким образом, я подошел к самому гроту. Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина, в соломенной шляпке, окутанная черной шалью, опустив голову на грудь; шляпка закрывала ее лицо. Я хотел уж вернуться, чтоб не нарушать ее мечтаний, когда она на меня взглянула.
— Вера! — вскрикнул я невольно».
Это идет речь о гроте Лермонтова в Эмануэлевском парке – очень красивом гроте естественного происхождения; его только лишь немного обустроили зодчие – братья Бернардацци. С 1860 года грот уже официально стали называть «Гротъ Лермонтова».
М.Ю. Лермонтов был щедро наделён природой не только поэтическим даром, но и талантом живописца. Художественные способности будущего поэта проявились уже в детские годы, когда он начал рисовать акварелью и лепить из воска целые композиции и сцены. Много рисунков, акварелей и картин имеет и сюжетную общность с его литературными произведениями.
Поэтому экскурсантов приводят на гору Машук, с которой открываются прекрасные виды на Пятигорск и окружающие его горы, чтобы посетители могли полюбоваться красотами природы, на которые когда-то смотрел поэт и попробовать увидеть пейзажи глазами художника.
Название горы связывают с горской легендой о прекрасной девушке Машуко, плачущей об убитом старым Эльбрусом женихе Тау.
Гора Машук невысока – 993,7 м.
Стоя у подножья горы, мы могли видеть портрет В. И. Ленина, написанный маслом художником Н.К. Шуклиным в 1925 году на одной из скал юго-западного склона Машука. Этот портрет считается одной из достопримечательностей Пятигорска. Место, где изображен портрет, называется «Ленинские скалы».
На вершину горы Машук мы поднимались по канатной дороге. Подъем занял 1,5-2 минуты.
Погода была облачная. А в ясную погоду с вершины Машука хорошо виден Эльбрус. Мы, кинув взгляд на юг в сторону Эльбруса, увидели только горы Юца и Джуца и затянутое тучами небо.
Тех, кто впервые приезжает в регион Кавказские Минеральные Воды, поражает необычность и разнообразие форм рельефа. Как-то неожиданно на равнине возникают причудливые громады «островных гор».
« В тот самый год, осенним днём,
Между Железной и Змеиной,
Где чуть приметный путь лежал,
Цветущей, узкою долиной
Тихонько всадник проезжал.
Кругом, налево и направо,
Как бы остатки пирамид,
Подъемлясь к небу величаво,
Гора из–за горы глядит;
И дале царь их пятиглавый,
Туманный, сизо–голубой,
Пугает чудной вышиной.»
Так описал Пятигорье Михаил Юрьевич.
Главенствующая гора Бештау, названная поэтом пятиглавой, имеет действительно пять вершин, отсюда и её название. Бештау хороша видна с Машука в западном направлении.
Чуть дальше к северу видна гора Змейка.
А на восток открывается протяженная Лысая гора.
И, конечно, на вершине Машука есть свое изображение символа Кавказских Минеральных Вод – Орла.
Наши девчонки долго находились под впечатлением ветра, близости неба и гор, необычности рельефа местности, свежести воздуха и желания полета, которые ощущаешь на Машуке.
В повести «Княжна Мери» Лермонтов так описал свое впечатление от открывающихся перед ним горных видов: «Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, – а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом…»
Еще десятилетним мальчиком, в 1825 году, когда поэта привозили в эти края для лечения водами, жил он с бабушкой у ее сестры Е.А. Хастатовой в небольшом деревянном доме, стоявшем там, где впоследствии было выстроено здание Пушкинских ванн. А это почти у подножия горного уступа, на котором высится беседка, называемая Эолова арфа.
Самой беседки в тот год еще не существовало, на ее месте стоял казачий сторожевой пост — один из многих постов, размещавшихся в то время на возвышенностях Горячих Вод. Много интересного мог Лермонтов видеть и слышать здесь в те годы. Приезжавшие на лечение водами раненые рассказывали о боевой жизни, о мужестве русских солдат и горцев, о захвате пленных.
Чувствовалась близость военных действий. По ночам Лермонтову приходилось слышать перекличку часовых. Об этом вспоминал он в поэме «Черкесы»:
«…Лишь только слышно: кто идет,
Лишь громко слушай раздается…»
Отсюда он с восхищением любовался серебряной цепью Кавказских гор с возвышающимся над ними двуглавым великаном Эльбрусом. В 1837 году, сосланный на Кавказ, Лермонтов снова приехал на Горячие Воды. Он был удивлен произошедшими здесь изменениями. Небольшой поселок, насчитывавший раньше несколько десятков домов, значительно расширился. Появились большие здания.
На месте, где располагался когда-то так привлекавший его в детстве казачий сторожевой пост, стояла красивая беседка с восемью колоннами из тесаного камня. На ее покрытом железом куполе были укреплены деревянная с позолотою арфа и подвижный флюгер. Внутри беседки на восьмиугольном пьедестале в круглом футляре находились две арфы. Соединенный с флюгером футляр поворачивался, и струны под действием ветра издавали, по свидетельству современников, «довольно гармоничные» звуки.
Беседку, названную Эоловой арфой по имени бога ветров Эола, построили в 1830—1831 годах архитекторы братья Бернардацци.
Она полюбилась приезжающим на воды. Об этом свидетельствует и Лермонтов. В повести «Княжна Мери» читаем: «На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой Арфой, торчали любители видов и наводили телескоп на Эльборус…»
А когда в 1841 году на вечере, устроенном поэтом и его друзьями в гроте Дианы, во время одного из антрактов между танцами послышалась тихая мелодия, исполняемая на каком-то струнном инструменте, Лермонтов в шутку уверял всех, что по случаю этого праздника он приказал перенести сюда Эолову арфу. Старый музыкальный инструмент, находившийся в беседке, к сожалению, не сохранился. Он был кем-то снят еще во второй половине прошлого столетия. В 1973 году беседку снова озвучили, но уже при помощи современного электромузыкального инструмента.
Отсюда открываются чудесные виды Пятигорья, и вспоминается Лермонтовское восклицание:
«…Весело жить в такой земле!»
Про небезызвестный Провал, Домик Лермонтова, Парк «Цветник» и другие места Пятигорска, связанные с жизнью и смертью поэта, расскажу в следующей части: Пятигорск. Лермонтовские места #2