«Чайки кричат» — фильм режиссера Августа Гудмундссона. Исландия, Германия, Великобритания, 2001. С именем этого режиссера связаны важные страницы в истории становления национального кинематографа Исландии.
1953 год, Исландия. Отсюда не слишком близко до относительно сытой исландской столицы, далеко до сказочной богатой Америки; здесь близко лавовые поля, холмы альвов (эльфов), холодное море, крики чаек не смолкают ни днём, ни ночью…
Однако героини фильма — единая компания родственниц и подруг, живущая в доме на Солнечной улице — вовлекаются в события, вовсе не типичные для размеренной жизни маленького городка Хапнафьорде.
Обворожительная и загадочная Фрея возвращается из Америки в исландскую рыбацкую деревушку после того, как умер её муж, военный офицер. Она поселяется в доме своих дальних родственников и собирается начать новую жизнь.
Когда-то невзрачная и полноватая Фрея теперь преобразилась — стала прекрасной женщиной. Она отнюдь не похожа на скорбящую вдову: надевает яркие платья, делится советами с подругами и соревнуется за внимание самого выгодного холостяка местечка.
За ней в свою очередь пристально наблюдает бойкая девочка Агга, которая подозревает, что Фрея не просто так время от времени уходит в горы, где громоздятся огромные валуны и каменные глыбы, в которых по легендам обитают эльфы.
Вскоре в деревушке начинает происходить нечто странное…
И это «странное» в значительной мере так и не разъясняется полностью.
Исландия, наверно, единственная страна, где в эльфов верят искренне и почти все жители. Существует поверье, что эльфами управляет королева эльфов, самое прекрасное создание на земле, но королева коварна, она завлекает мужчин и превращает их в эльфов. Так что если вдруг мужчина в Исландии пропадает, то не исключено что его превратили в эльфа.
В фильме «Чайки кричат» есть и игра в королеву эльфов, как на сцене, так и в жизни, есть непрерывно тем или иным образом пропадающие мужчины (либо подразумевающиеся умершими во время военных действий, либо сгоревшие в пожаре, либо погибающие при якобы падении с лестницы…), есть сплоченный женский коллектив, распространяющий свое влияние на окружающих…
Мифология Исландии, идее которой подчинена картина, облекает женщину великой властью, в том числе, над мужчинами — женщину, как продолжательницу жизни на земле, как имеющую силы выстоять при любых испытаниях, как носительницу дальнейшей культурной традиции, как воительницу за любовь и счастье.
В фильме мы видим взросление и начало ощущения своих глубинных женских чар в той самой девочке Агге, которая как будто принимает эстафету королевы эльфов от взбаламутившей городок Фреи. У нее уже есть и кандидат для апробации своих женских чар – молодой полицейский этого городка, который готов поддаться на ее искусительные речи …
В фильме тесно переплетаются национальные мотивы, детективный сюжет, романтические сцены и изображение жизни женского коллектива с его специфическими горестями и радостями.
Я проснулся от крика чаек в Дублине.
На рассвете их голоса звучали
как души, которые так загублены,
что не испытывают печали…
Иосиф Бродский
Кто не слышал, как кричат чайки? Голоса чаек немного печальные, пронзительно-звонкие и очень похожие на женский крик.
Крик этих птиц – это смех или плач о тех, кому также трудно в этом огромном море жизни.
Чем же интересны именно чайки? Они умеют «смеяться». И не просто смеяться — птицы хохочут, и не просто хохочут, а заливаются от хохота.
Как это у них получается? Чайка раскидывает крылья, вытягивает шею и, опустив низко голову, кричит: «Ха-аааа-а». Затем, запрокинув голову с широко раскрытым клювом, продолжает раскатисто: «Ха-ха-ха-ха-ха!». Получается некая пародия на грубый, высокий человеческий смех.
Героини фильма, донося до зрителей свои «крики» души, смеются как будто чайки, изображая любовь, дружбу, счастье, привязанность, на самом деле только пытаясь испытать эти чувства… как и птицы, которые не умеют по-настоящему смеяться и радоваться, а только подражают увиденному и услышанному.
И смеются ли они? Или просто плачут?
От сложностей жизни в маленьком городке, от отсутствия надежной мужской поддержки, от необходимости биться в одиночестве за выживание, свое и своих детей, от недоступности существующей где-то в далекой Америке легкой и сытой жизни, от бремени ответственности, которое накладывает на женщин управление эльфийским королевством…
В фильме замечательные костюмы и атрибутика эпохи 50-ых годов прошлого века, в которой чётко прослеживается аллюзия на американскую культуру. На ту культуру, которая имела тогда и имеет по сей день сильное влияние на народы северной Европы.
Вместе с тем весёлые джазовые мотивы соседствуют с визуальной комедией абсурда, которую поддерживает добрая щепотка черного юмора, где не редки и темы смерти.
Эти переплетения разных начал и направлений в картине со вкусом дополнены исландской спецификой: монохромные пейзажи с величественными горами на горизонте, лавовые поля с сюрреалистичными изгибами камней и невысоких скал, мистические туманы, покрывающие всё вокруг. И становится сразу понятно – фильм какой страны, и о какой стране, смотрит зритель.
Это сложный портрет той эпохи.
И всё было бы прекрасно…
Если бы не вечная для северных стран тяга к выпячиванию роли женщины в мире, к исключению из гармонии жизни мужчин, к навязыванию обществу пути движения … куда? к матриархату? а почему не к содружеству, которое даже выше партнерства?
Единственный, успешно переживший близкое взаимодействие с женским коллективом и при этом оставшийся в живых мужчина – это отец семейства, вечно тянущий свой улов рыбы из моря и почти невидимый и неощущаемый для развития сюжета картины. Как ему удалось остаться в живых – загадка.
Но роль не мешающих и не участвующих в жизни семьи мужчин – неужели это идеал для выстраивания гармоничных отношений в обществе?
Что-то не очень верится в их счастье…
Может быть, поэтому они так и кричат – эти чайки?
Протяжный и печальный,
долгий, точно зимняя ночь,
тоскливый, словно вечный бег океанских валов,
крик чаек над утёсами, где
то рокочет гром яростного шторма,
то стонет холодный ветер в ущельях…
