Который раз посещаю главную зимнюю резиденцию русской царской семьи, а сейчас музей, коллекция которого включает огромное количество мировых шедевров живописи и скульптуры, фарфора и мебели, светильников и иных предметов интерьера, не говоря уже об архитектурных решениях помещений дворца, и который раз получаю об этом месте совершенно новое впечатление.
Бывала здесь в советские времена, школьницей и студенткой, – когда очередь на вход вилась вокруг здания затейливой змейкой, бывала с маленьким сыном, когда интерес населения страны в такой мере был сосредоточен на добывании материальный ценностей, что редкий посетитель забредал в Эрмитаж, особенно ближе к вечеру, а мы с сыном, проведя час в Египетском зале, встретили там только одного посетителя…
И вот мы посетили Эрмитаж с дочерью…
Стекла в окнах именно такие, со снятой по старорежимному фаской, с дефектами гладкости… Но виды из них всё такие же потрясающие.
Небольшое организационное замечание. Эрмитаж хуже всего посещать во вторник. Но так как почти все остальные значимые музеи и дворцы во вторник решили сделать выходной, то приходится при планировании знакомства с городом все-таки идти в Эрмитаж во вторник. Но именно в этот день в музее больше всего посетителей!
Залы западноевропейского искусства Нового Эрмитажа заполнены толпами посетителей, мимо которых трудно протиснуться, огромное количество групп, возглавляемых гидами с зонтиками или искусственными цветами на длинных ножках, разноязыкий Вавилон тщетно пытающихся не мешать друг другу людей, иной раз и не пытающихся не мешать…
Вдруг накатывает волна неприятия этих посетителей, пришедших сюда… зачем их так много здесь?..
И аналогичные вопросы к себе…
Прекрасные залы Нового, Старого и Малого «эрмитажей» (для обедов и вечеров в интимном кругу хозяев дворца, куда зачастую не допускались даже слуги) – это ах! – изящество и гармония неописуемые. Конечно.
Если Екатерина II, увидев изображения галереи из дворца Папы Римского в Ватикане, расписанной по эскизам Рафаэля учениками из его мастерской, заявила, что хочет у себя в зимней резиденции такие же и необходимо выписать из Италии самых лучших мастеров и сделать точную копию, а без этого ей не будет покоя… Она пишет в одном из писем барону Гримму: «Сегодня днем мне в руки попали плафоны Лож Рафаэля. Я прошу вас немедленно написать Рейфенштейну скопировать в натуральную величину эти своды, а также стены, и я даю обет Святому Рафаэлю, во что бы то ни стало выстроить эти ложи и поместить в них копии, так как непременно нужно, чтобы я видела, каковы они…».
Или торжественный, но и интимный одновременно, Павильонный зал, расположенный на 2-м этаже Малого Эрмитажа, из которого открывается вид на висячий сад Екатерины с кустами, деревьями и раньше даже животными, частично закрытый стеклянной крышей.
Оформление Павильонного зала относится к уже более позднему, послеекатерининскому периоду и выполнено в эклектичном стиле: мрамор, хрусталь, золото, мозаика…
А дивной красоты павлин, центральное украшение зала, был выполнен модным в те времена английским мастером Джеймсом Коксом, приобретен князем Григорием Потемкиным-Таврическим в подарок Екатерине Великой, доставлен в Петербург в разобранном виде и уже на месте собран Иваном Кулибиным.
Движешься по залам музея и думаешь: «Не слишком ли много шедевров на 1 квадратный метр площади». Экспонаты, которые сделали бы коллекцию любой городской картинной галерее, стоят на проходных местах, между делом, а то и пылятся в запасниках…
…
Все-таки не самое разумное использование мирового культурного наследия, с моей точки зрения.
Почему-то не нашлось достойного места для «Возвращения блудного сына» Рембрандта, которое невозможно увидеть целиком, так как картина висит так, что рассмотреть ее можно только издалека, из-за границ зала художника, при этом перед ней стеной стоят посетители, жаждущие лицезреть один из основных шедевров Эрмитажа.
Полотен Рембрандта в музее много, все они известны с детских лет по репродукциям – возникает ощущение, что ты встретился со своими давно знакомыми, родными по духу и мыслям, сопровождающими незаметно тебя всю жизнь наставниками – то ближе, то дальше, то становясь понятнее, то отдаляясь за горизонт, но полностью не покидающими тебя никогда…
И, наконец, они не сливаются для тебя в единый хор ничего отдельно не говорящих тебе знакомцев, а у каждого явным образом слышится свой собственный голос, доносящий до тебя именно этот образ, дающий почувствовать именно эти эмоции и услышать свое откровение…
А вам, мои дорогие читатели, – о чем говорят эти картины?
Как считаете – кто раскрыл сюжет о Данае, заключенной отцом в подземелье вместе со служанкой и оплодотворенной затем Зевсом, пришедшем к ней в виде золотого дождя, – наиболее сильно?
Зал Рубенса велик, в середине стоят банкетки, и можно почти все картины рассмотреть сидя, что очень неплохо при длине маршрутов Эрмитажа.
При этом мы несколько раз прослушали разных гидов, пытающихся дать представление о работах великого фламандца, иногда очень неплохо доносящих новую для понимания информацию. И тогда перестает раздражать обилие голых тел, вызывающих ощущения, близкие к «мунковским», когда он старался в картинах изобразить обволакивающую, порабощающую, навязываемую ему близость женской силы и плоти.
И безобразный Вакх перестает восприниматься просто как отталкивающие зрелище, а, в том числе, как «дно бездны» падения человеческого, после которого либо наступает полная деградация, либо начинает брезжить выход из тупика.
А образ полнокровной жизни, бьющей через край в искусстве Рубенса, например, в «Союзе Земли и Воды» не подавляет восприятие действительности, а помогает сделать его полнее.
Гобелены, парадные залы, лестницы, переходы…
Вот, наконец, Гейнсборо, «Дама в голубом». А силы уже на исходе… Никакой жеманности и наигранности, утонченная красота, мягкие переходы полутонов, элегантность и грация… Одни из лучших черт эпохи Рококо. По историческим материалам считается, что и в жизни графиня Елизавета Босфор, с которой писался портрет, была такой мягкой и женственной.
Напоследок знакомство с древним египетским искусством. Вечная загадка далекой культуры… Дочка заметила, что, наконец, понимает в этом брата – в Египетском зале можно застрять надолго, но уже надо уходить из музея и чем быстрее, тем лучше, чтобы остались впечатления, не стерлись из памяти, смытые нескончаемым потоком последующих…
Двор Зимнего дворца, свежий воздух, дождь только что закончился и дышится легко и свободно. Своды залов музея не ограничивают сверху – свобода!
А подсознание пусть не заканчивает свою бесконечную работу – укладывает впечатления в нужные ячейки на соответствующие полочки, соединяя их нейтронными связями, выделяя ключевые слова и соотнося с рубрикатором. А самое ценное – то, что не удается классифицировать и унифицировать – делает достоянием нашей души, ее главным богатством.
Памятка пытливым посетителям Эрмитажа. Не полагайтесь на хорошие способности в топологии и топографии. Составляйте свой маршрут посещения Эрмитажа заранее вплоть до четкого понимания – где и по каким лестницам надо будет переходить с этажа на этаж, так как в противном случае вам неминуемо придется нарезать дополнительные километры по залам музея, плутая в поисках нужной лестницы с первого на второй или со второго на первый этажи. Заблудиться в музее легко, несмотря на таланты в спортивном ориентировании на местности.
P.S. Электронные билеты работают. Вход в музей по ним, действительно, отдельный и на самом деле без очереди. 😁