Колыбельные. За печкою поёт сверчок…/ Lullabies. Behind the stove sings the cricket…

English version below

Раймонд Паулс написал щемящую, печальную, но светлую мелодию на стихи латышской поэтессы Аспазии в 1980 году.

Это совсем еще юная рождественская колыбельная.

Моя мама мне её не пела. А я уже пела её своим детям.

Петь – пела, а о смысле слов не очень-то задумывалась. Тем более, что этот пронзительный стих был написан примерно за 80 лет до написания к нему мелодии.

В конце XX века не приходило в голову подумать об отсутствии еды, о голоде, о том – проснется ли сыночек завтра, если сегодня он ничего не поел…

Мать пытается уложить спать маленького мальчика, рассказывая ему сквозь слезы о чудесах и прелестях, которые их ждут на небесах и которых они лишены в  настоящей жизни…

Там будут лакомства, игрушки, одёжки, забавы, радости… Ты только усни, малыш – во сне ты не будешь чувствовать голода…

За печкою поёт сверчок.

Угомонись, не плачь, сынок, —

Вон за окном морозная

 Светлая ночка звёздная.

Что ж, коли нету хлебушка,

Глянь-ка на чисто небушко —

Видишь, сияют звёздочки,

Месяц плывёт на лодочке.

Ты спи, а я спою тебе,

Как хорошо там, на небе,

Как нас с тобою серый кот

 В санках на месяц увезёт.

Будут орехи, сладости,

Будут забавы, радости,

Будут сапожки новые

 И пряники медовые.

Ну отдохни хоть капельку,

Дам золотую сабельку,

Только усни скорей, сынок,

Неугомонный мой сверчок.

                             Перевод Ольги Петерсон

Тем не менее, колыбельная оставляет в душе лучистое и умиротворенное ощущение. Она немного напоминает рождественские детские страшилки Диккенса, которые настолько правдиво передают особенности безысходности того времени, так невероятно далекие от нашей современной жизни, что не сильно затрагивают глубины восприятия нами и нашими детьми окружающего мира.

Стихотворение Аспазии «Сверчок за печкой» («Circenīša Ziemassvētki») было написано в период с 1900 по 1904 год (точная дата не установлена) и включено в сборник стихов поэтессы «Сумерки души» («Dvēseles krēsla»), изданный в 1904 году.

«Сверчок…», неразрывно соединенный в наших душах с мелодией в единое целое, не оставляет равнодушным. В нем автор, действительно, рассказывает о сокровенном, приоткрывая нам «сумерки своей души».

В 2015-м году в Латвии чествовали двух величайших латышских поэтов – Яниса Райниса и Аспазию. Тогда же отмечался 150-летний юбилей со дня рождения поэтессы.

Неподалеку от Юрмалы, в небольшой деревне Дубулты, находится знаменитый дом-музей, в котором последние десять лет своей жизни обитала известная латышская поэтесса Иоханна Эмилия Лизетте Розенберг, более известная как Аспазия. Пишут, что там чрезвычайно уютно, прежнюю атмосферу дома удалось полностью восстановить, и советуют побывать в музее каждому путешественнику, который оказался в Юрмале.

К сожалению, переводов произведений Аспазии на русский язык немного.

English version

Composer Raymond Pauls wrote a painful, sad, but light melody to the verses of the Latvian poetess Aspazija in 1980.

This is a very young Christmas lullaby.

My mother didn’t sing it to me. And I already sang it to my children.

Singing — she sang, but she didn’t really think about the meaning of the words. Moreover, this piercing verse was written about 80 years before writing a melody to it.

At the end of the 20th century, it did not occur to us to think about the lack of food, about hunger, about whether the son would wake up tomorrow, if he had not eaten anything today …

Mother tries to put the little boy to bed, telling him through tears about the miracles and charms that await them in heaven and which they are deprived of in real life …

There will be goodies, toys, boots, joys … You just fall asleep, baby — in a dream you will not feel hunger …

A cricket sings behind the stove

Hush, don’t you cry, my son, my love

Look it’s so frosty outside

See how starry is the night

See how starry is the night

See how starry is the night

What if there’s no crumb of bread

Look at the clear sky instead

Look, tiny stars are twinkling o’er

The crescent’s sailing in a boat

The crescent’s sailing in a boat

The crescent’s sailing in a boat

Sleep, baby, I will sing you then

How good it is to be up there

There a big grey cat in sledge

Will take us to the crescent’s edge

Will take us to the crescent’s edge

Will take us to the crescent’s edge

Oh, how many joys we’ll have

There’ll be a lot of gingerbread

There’ll be a pair of brand new boots

And nuts, and sweets, and candied fruit

And nuts, and sweets, and candied fruit

And nuts, and sweets, and candied fruit

Please, take at least a nap, my dear

You’ll get a little sword from me

Only fall fast into your sleep

My lively cricket, my son dear

My lively cricket, my son dear

My lively cricket, my son dear

However, the lullaby leaves a radiant and peaceful feeling in the soul. It slightly resembles Dickens’s Christmas children’s horror stories, which so truthfully convey the features of the hopelessness of that time, so far from our modern lives that they do not greatly affect the depths of our perception of the world around us.

Aspazia’s poem “Behind the stove sings the cricket” (“Circenīša Ziemassvētki”) was written between 1900 and 1904 (the exact date is not set) and is included in the poetry collection “The Twilight of the Soul” (“Dvēseles krēsla”), published in 1904.

«Cricket …», inextricably linked in our souls with the melody into a single whole, does not leave indifferent. In it, the author, indeed, talks about the innermost, revealing to us «the twilight of his soul.»

In 2015, two of the greatest Latvian poets were honored in Latvia — Janis Rainis and Aspazia. At the same time, the 150th anniversary of the poet’s birthday was celebrated.

Not far from Jurmala, in the small village of Dubulti, is the famous house-museum, in which the famous Latvian poetess Johanna Emilia Lysette Rosenberg, better known as Aspazia, has lived for the last ten years of her life. They write that it is extremely comfortable there, they managed to completely restore the old atmosphere of the house, and they advise every traveler who ended up in Jurmala to visit the museum.

Unfortunately, translations of Aspazia’s works into Russian are few.