English version below
Хочется в Рождество не задаваться вопросами бытия и небытия, а читать ответы в вечных книгах и нисколько в них не сомневаться.
Как я понимаю Марго! Хочется настоящего, взаправдашнего, первобытного…
Живого огня вместо света мониторов и галогеновых ламп. Березовых дров, заготовленных в поленнице на зиму. Треска разгоряченной щепы в печи, древесины, иногда разрывающейся от невыносимого жара, а вокруг – мерцающей темноты и сияния ночи.
Хочется все знать точно. Как детей воспитывать, как щи варить, как мужа любить. И делать это неторопливо, спокойно и с достоинством.
Услышать, например, неожиданно для себя такие слова: «Я всегда буду любить тебя». И искренне в них поверить. Всегда значит всегда. Вообще, не знать, что бывает по-другому.
Никаких путешествий в жаркие страны и неизведанные земли. Все они уже изведаны, открыты, истоптаны, усеяны конфетти и карнавальными масками. Самое неизведанное – я сама, и к себе я бы хотела уехать. Хоть ненадолго. Если получится…
А пока помечтать. Там, у меня – у себя, всё натуральное: деревянное, травяное, воздушное, сотканное из тончайших нитей настоящего мира. Правда, как она есть. Моя собственная.
И обязательно вижу сны – радостные, радужные, ни про что – но такие тихие и морозные, что дух захватывает. А в небе звезда. Сириус, конечно, – освещает дом. В яслях обеспокоенно шуршит сеном лошадь, а кошка вдруг вбегает с улицы в приоткрытую дверь и независимо, но ласково обтирается о мои ноги.
Холодный воздух быстро окутывает своим колючим одеялом и ясно-преясно высвечивает лик луны в окне, на широком подоконнике – ветку красной рябины в граненом стакане, на полу в сенях – бездонное ведро с водой, а в углу – мешок с картошкой, уходящий своим невидимым концом куда-то в мир механических часов и кукушки, сообщающей нам года…
Там – у тебя-себя – время идет медленнее, каждая секунда тянется вечность. Она вмещает необъятный букет ярких, понятных и еле уловимых чувств, и обязательно, чтобы не слабее, чем у Ромео и Джульетты – ни йотой меньше. И что особенно приятно – это такая вечность, которая может заканчиваться с криком петуха, или боем часов, или утренней песней, или крынкой молока от молочницы, или испеченным в печи хлебом, или по собственному желанию.
С первыми лучами солнца в этом волшебном доме появляются свежие яйца, моченые яблоки и пышущий жаром самовар, и, конечно, шум открываемой двери, напоминающий о дыхании бесконечной взаправдашней жизни…
Для исполнения таких настоящих желаний необходимо что-то «нематериальное», вроде рождественской ночи, деревни в бескрайней степи, мазанки под соломенной крышей, ясного звездного неба, и жить-жить-жить…
English version
I would like at Christmas not to ask questions of being and non-being, but to read the answers in eternal books and not to doubt them at all.
As I understand it, Margo! I want a true, real, primitive …
Live fire instead of monitors and halogen lamps. Birch firewood harvested in a woodpile for the winter. The crackling of heated wood chips in the stove, wood, sometimes bursting from the unbearable heat, and around — the flickering darkness and radiance of the night.
I want to know everything for sure. How to bring up children, how to cook cabbage soup, how to love a husband. And do it leisurely, calmly and with dignity.
For example, to hear such words unexpectedly for myself: «I will always love you.» And sincerely believe in them. Always means always. In general, do not know what happens differently.
No travel to hot countries and uncharted lands. All of them have already been explored, discovered, trampled, dotted with confetti and carnival masks. The most unknown is me, and I would like to leave for myself. Just for a while. If this works out…
In the meantime, dream. There, with me — at home, everything is natural: wooden, grassy, airy, woven from the finest threads of the real world. True, as it is. My own.
And I definitely see dreams — joyful, bright, nothing at all — but so quiet and frosty that they take your breath away. And in the sky is a star. Sirius, of course, lights up the house. A horse rustles in hay with concern, and a cat suddenly rushes from the street through an ajar door and independently but gently wipes itself against my feet.
The cold air quickly envelops with its prickly blanket and clearly and clearly reveals the face of the moon in the window, on the wide windowsill there is a branch of red rowan in a faceted glass, on the floor in the canopy there is a bottomless bucket of water, and in the corner there is a bag of potatoes, leaving its invisible end somewhere in the world of mechanical watches and cuckoo telling us of the year …
There — you-yourself — time goes slower, every second lasts forever. It contains an immense bouquet of bright, understandable and barely perceptible feelings, and it is imperative that no weaker than that of Romeo and Juliet — not a iota less. And what is especially pleasant is such an eternity, which can end with the cry of a rooster, or the beat of the clock, or a morning song, or a lid of milk from the milkmaid, or bread baked in the oven, or at will.
With the first rays of the sun in this magical house, fresh eggs, soaked apples and a glowing samovar appear, and, of course, the noise of an open door, reminiscent of the breath of an endless real life …
For the fulfillment of such true desires, something “intangible” is needed, such as Christmas night, a village in the vast steppes, a hut under the thatched roof, a clear starry sky, and live-live-live …