Неисчезнувшая Москва. Клуб Союза коммунальников имени Русакова. Константин Мельников/ Unappeared Moscow. Club of the Union of communal workers named after Rusakov. Konstantin Melnikov

English version below

Наш район Москвы богат известными памятниками архитектуры конца XIX – начала XX веков.

Клуб союза коммунальников имени Русакова (Дом культуры И.В. Русакова) архитектора Константина Мельникова –

это одно из самых необычных зданий Москвы – признанный мировой шедевр конструктивизма <направления, оформившегося в советском искусстве и стремительно ставшего лидером мирового художественного процесса в первые три десятилетия двадцатого века>.

Здание клуба для работников Союза коммунальников было построено в 1929 году на пересечении улиц Стромынка и Бабаевская.

В настоящий момент оно является объектом культурного наследия России и входит в перечень Всемирного фонда памятников архитектуры. По состоянию на 2020 год в здании работает Театр Романа Виктюка.

Сложная и противоречивая эпоха начала XX века оставила нам в наследство вечно молодое революционное искусство – русский авангард, самым ярким проявлением которого стал конструктивизм в архитектуре. Хотя конструктивизм считается советским искусством, его идеи возникли раньше. Например, черты этого стиля можно увидеть и в Эйфелевой башне.

Но, разумеется, в развитии новаторского пролетарского искусства СССР был впереди планеты всей! Подтверждение нашей прямой причастности к формированию данного направления мы можем найти в цитате русского поэта В.В. Маяковского: «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства – конструктивизм». Одним из родоначальников конструктивизма был Александр Родченко (советский живописец, график, скульптор, фотограф, художник театра и кино), о фотоработах которого я писала в публикации.

Кстати в этом году термину «конструктивизм», используемому советскими художниками и архитекторами примерно с 1920 года, – 100 лет.

Официально впервые конструктивизм обозначен в 1922 году в книге Алексея Михайловича Гана, которая так и называлась — «Конструктивизм».

В условиях бурного роста городов, развития промышленности, появились противоречия со старым укладом жизни. Архитекторы-конструктивисты были уверены в необходимости рационального плана, использования новейших строительных материалов и конструкций, «полезности» вещи.

Конструктивизм стремился смягчить социальные контрасты, решить жилищные проблемы советских людей, обеспечить комфортные жилищные условия населению. В 1920-х годах архитекторы начали разрабатывать новые жилые комплексы, классификацию улиц, сети городских магистралей, проектировать районы и отдельные здания специального назначения. Простота форм ассоциировалась с демократичностью и для современников олицетворяла новые отношения между людьми.

На данный момент в Москве находится около 30–40 зданий, выполненных в стиле конструктивизма. Этот стиль характеризуется строгостью, геометризмом, лаконичностью форм и монолитностью внешнего облика, и является признанным достижением советской архитектуры. Среди построек «конструктивизма» есть не только жилые дома и производственные здания, но и дома культуры такие, например, как: Дом культуры химиков завода «Каучук», Дом культуры им. И.В. Русакова, клуб обувной фабрики «Буревестник», клуб Дорхимзавода им. М.В. Фрунзе и др.

Старые фотографии Дома культуры им. И.В. Русакова разных лет

В 1920-е годы клубы стали не просто учреждениями досуга, но и важными центрами организации новой жизни. Задачей клубов было направить энергию пролетариев в конструктивное русло. Именно поэтому им уделялось особое внимание властей, аналогичное вниманию к роли и месту парков в городской инфраструктуре. На 1925-й год в молодой советской стране было зафиксировано около 3500 клубов, и все они располагались в старых особняках, перестроенный церквях, архитектура которых противоречила их назначению. Важнейшее решение о строительстве новых капитальных клубов принял в 1925 году VII Всесоюзный Съезд Союза рабочих металлистов. Сооружение этих зданий должно было вестись за счёт ежемесячных десятипроцентных отчислений от поступающих в профсоюзную кассу членских взносов. Решение о строительстве клубов принимают профсоюзы и других отраслей. Начинается клубный бум.

В течение нескольких последующих лет для Москвы и Московской области было спроектировано 78 клубов, 30 из которых было построено. Шесть из них, в том числе, Клуб союза коммунальников имени Русакова, созданы одним из лидеров советского авангарда Константином Мельниковым.

Как и все остальные клубы Мельникова, этот проект задумывался в виде трансформера: амфитеатры могли быть отделены от зала при помощи опускающихся стен и служить отдельными аудиториями для собраний.

Поскольку здание клуба коммунальников строилось для рабочих Сокольнического трамвайного парка и вагоноремонтных мастерских, Мельников выбирает форму усечённой шестерёнки основным архитектурным мотивом. На торцах выносных консолей зубцов шестерёнки архитектор размещает агитационно-информативные шрифтовые композиции, создавая дополнительный образ клуба рупора. Ритм крупных фабричных окон отсылает нас к архитектуре трамвайных депо.

Основные требования к внутренней организации клубов предусматривали возможность расширения пространства, перепрофилирования отдельных помещений, оборудование большого зрительного зала и малого зрительного зала для заседаний, лекций и кино, залов для клубно-кружковой работы, буфета, столовой, комнаты отдыха и комнаты для игр.

На планах этажей видно, что Мельников планирует в клубе Русакова спортзал с душевыми и уборными, гардероб, общественные зоны, читальню, кинобудку. Большой зрительный зал клуба раскрывался за партером тремя дополнительными залами, которые и формировали консольные зубцы шестерёнки. Каждое из этих трех небольших пространств могло превращаться в изолированный зал на 180 человек на уровне третьего этажа с помощью упомянутой выше трансформации.

Еще два отделяемых пространства на уровне второго этажа вмещали по 120 мест. Они так же могли превращаться в изолированные комнаты при помощи системы живых стен, которые в последствии были демонтированы и не сохранились. Таким образом, клуб имени Русакова имел систему из шести зрительных залов, вместимость которой в целом варьировалась от 250 до 1500 посетителей (при объединении всех залов в один общий зал).

В трёх верхних залах движущиеся стены имели следующую конструкцию: на высоте, несколько превышающей рост человека, стена была разделена пополам. Верхняя, бо́льшая её часть, при помощи электромотора, размещённого на стене зала, поднималась вверх, описывая полукруг. Одновременно с этим нижняя часть стены, соединённая с верхней системой стальных тросов, опускалась вниз. Обе части стены были уравновешены, при этом вес каждой из них составлял около 4 тонн. В двух нижних залах «живая стена» весом около 3 тонн представляла собой цельную раму, опускающуюся вниз при помощи двух вращающихся винтов, приводимых в движение одним электромотором.

Средний ярус зрительного зала имел плоский пол и мог трансформироваться в пространства для кружковой работы — отдельных помещений для этого Константин Мельников не проектировал.

Вход в здание осуществлялся снизу, а для выхода можно было использовать наружный балкон с двумя пристроенными к нему лестницами. Таким образом архитектор удовлетворял условиям пожарных норм и экономил на пространстве для эвакуационных выходов.

«Этот клуб — признанный шедевр и входит во все международные перечни лучших построек XX века. Здание выстроено почти полностью в соответствии с авторским замыслом, тогда как иные проекты клубов Мельникова были сильно изменены в ходе реализации, сам архитектор считал это здание наиболее значительным профессиональным достижением,» — пишут историки архитектуры Николай и Елена Овсянниковы.

Применяя все доступные на тот момент технологии и материалы, Мельников смело нарушает классические архитектурные каноны, но не ради оригинальности, а для максимально рационального использования внутреннего пространства. Стремясь получить максимально полезный внутренний объём, архитектор сводит до минимума пространство технических помещений и внутренних коммуникаций. Здесь, как и в последующих клубах, активно используются, например, внешние лестницы, ставшие характерным приёмом Мельникова.

В 2018 году мы решили посмотреть отремонтированное здание бывшего Дома культуры имени Русакова, а ныне театра Романа Виктюка изнутри и купили билеты на спектакль по пьесе Марины Цветаевой «Федра». Надо сказать, что мы с мужем один раз были на спектакле Романа Виктюка «Служанки» (Жан Жене), еще в конце 1990-х годов. Наше впечатление от спектакля было странным и скорее неприятным. Мы не поняли – почему так важно долго пытаться разобраться в сложных сексуальных отношениях как однополых партнеров, так и молодого мужчины с возрастной дамой – и что же в этом может так сильно трогать постановщика? Возможно, мы были сильно моложе, и сейчас этот спектакль был бы воспринят нами по-другому, как образец игровой эстетики, декларация театрального метода Виктюка и возможность расширить границы своего восприятия, но тогда мы посчитали для себя это время потраченным впустую.

Поэтому шли, в основном, для осмотра здания театра изнутри.

Каково же было наше удивление от захватывающего зрелища по историческому сюжету! Постановка была гармоничной, хитросплетения любовного треугольника с танцевальными сценами и соответствующими пантомимами, сопровождающиеся красивым стихотворным текстом, вполне передавали атмосферу и дух древнегреческой трагедии. Мы подумали, что именно такая своеобразная форма, видимо, и имеет право на попытку донести современным людям хотя бы часть тех основ мировоззрения, которые правили миром в те далекие дни.

Внутреннее обустройство зала было, на самом деле, удобным. Отделения малых залов от общей части театра сейчас не предусмотрено, но дивные окна зрительного пространства во всю высоту и ширину стен полностью закрываются перед спектаклем сплошными ставнями – выглядит эффектно и практично. Так что всё-таки небольшая современная трансформация зала предусмотрена. Для посетителей очевидно удобство расположения гардероба, буфета, фойе, лестниц, а также замечательно видно сцену со всех зрительских мест, что немаловажно.

Утилитарность, экономичность, функциональность, отсутствие декора, строгая лаконичность форм Мельникова, воплощенные в Доме культуры Русакова, продолжают жить осовремененными в новом отреставрированном облике здания. Это не может не радовать.

При многочисленных перестройках и реставрациях клуба Русакова в 1970-е — 1990-е годы за сохранением оригинальной структуры и планировки здания следили не очень тщательно. В 1996 году помещение было передано в аренду Театру Романа Виктюка при условии, что организация проведёт полную реставрацию памятника за свой счёт.

Однако это условие осталось невыполненным, а часть здания сдали в аренду ресторану «Бакинский дворик». Надо отметить, что это ресторан долго не могли выдворить из этого здания – вплоть до 2013 года. Своей фотографии с пристройкой этого ресторана у нас не сохранилось, поэтому помещаю фотографию из интернета.

Помним, как прогуливались весной 2011 года около Дома культуры Русакова. Тогда он был еще в плачевном состоянии: двери ободраны, некоторые стекла выбиты, краска со стен облупилась… Мы забрались на лестницы и прогулялись по балкону, заглядывая в окна, за которыми был виден мусор заброшенного помещения.

Как театральная площадка здание всё ещё не эксплуатировалось.

Путем многократного выделения средств по различным статьям на реставрацию клуба и проведения ремонтных работ оно всё-таки получило теперешний облик.

В ходе работ были восстановлены заложенные кирпичами окна, отреставрированы исторические стулья и надпись на фасаде «Профсоюзы-школа коммунизма», созданы гримёрные комнаты, холл для зрителей, новые хозяйственные помещения, заменены системы тепло- и водоснабжения, а также установлено современное звуковое и световое оборудование для сцены, построен специальный лифт-подъёмник для людей с ограниченными возможностями.

Общий бюджет проекта реставрации составил 500 миллионов рублей.

Последняя реставрация, оконченная в 2015 году, несколько исправила ситуацию с возрождением первоначального облика здания, но и после проведенной реставрации оригинальный замысел архитектора полностью восстановлен не был.

Результаты этих работ вызвали ряд критических замечаний со стороны специалистов по охране наследия.

«К сожалению, назвать этот проект действительно реставрацией сложно, если не невозможно. На фоне необходимых раскрытия заложенных окон и воссоздания лозунгов на фасаде <…>, произошла замена всех оконных рам на стеклопакеты, весьма отдаленно напоминающие оригинал. <…>. Изначально слегка наклонный пол партера выровнен, фойе и гардеробы не получили изначального облика <…>. Вместимость зала из первоначальной в почти 1500 человек стала всего около четырехсот — за счёт изменения шага рядов и кресел в них. Разумеется, о трансформации зала можно забыть навсегда.»

Историк архитектуры Николай Васильев

Тем не менее, в 2016 году газета «The Art Newspaper Russia» номинировала дом культуры на титул «Реставрация года».

Историческая справка об архитекторе

Константи́н Степа́нович Ме́льников (22 июля (3 августа) 1890, Москва — 28 ноября 1974, там же) — русский и советский архитектор, художник и педагог, заслуженный архитектор РСФСР, один из лидеров авангардного направления в советской архитектуре в 1923—1933 годах. Он брал любые геометрические объемы и поворачивал их в пространстве как угодно, не подозревая о существовании противопоказанных архитектуре «отрицательных объемных форм».

Постройки Константина Мельникова важны и значимы для архитектурного направления конструктивизма. Мельников начал с постройки деревянного павильона «Махорка» на первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке 1923 года в Москве. Это принесло ему успех, и он перешёл к проектированию более сложных зданий – домов культуры, клубов и т.п. строений перечисленных в данной статье выше.

Среди новых решений, введенных Мельниковым в архитектуру конструктивизма, — «живые стены», консольные выносы, кинетические сооружения, остроумные несущие конструкции.

В первой половине 30-х годов Мельников создал несколько градостроительных и объемных проектов: экспериментальный городок отдыха «Зеленый город», планировки Арбатской площади, района Лужников, Центрального парка культуры и отдыха им. Горького, набережных, а также павильона СССР для Международной выставки в Париже 1937 года.

«Русский Гауди» — так по праву называют Мельникова, получившего славу и признание за рубежом. ЮНЕСКО даже отметила 100 лет архитектора тем, что объявила 1990 год годом Константина Мельникова. По результатам опроса членов Российской академии архитектуры и строительных наук, проводившегося в 2001 году, К. С. Мельников занял первое место среди выдающихся отечественных архитекторов XX века и третье — в мировом списке.

English version

Our area of ​​Moscow is rich in famous architectural monuments of the late 19th — early 20th centuries.

The Club of the Union of Communal Workers named after Rusakov (House of Culture I.V. Rusakov) by architect Konstantin Melnikov is one of the most unusual buildings in Moscow — a recognized world masterpiece of constructivism, <a trend that took shape in Soviet art and quickly became the leader of the world art process in the first three decades of the twentieth century>.

The building of the club for workers of the Union of Communal Services was built in 1929 at the intersection of Stromynka and Babaevskaya streets.

At the moment it is an object of cultural heritage of Russia and is included in the list of the World Fund of Architectural Monuments. As of 2020, the Roman Viktyuk Theater operates in the building.

The complex and contradictory era of the beginning of the 20th century left us with a legacy of the forever young revolutionary art — the Russian avant-garde, the most striking manifestation of which was constructivism in architecture. Although constructivism is considered a Soviet art, its ideas originated earlier. For example, features of this style can be seen in the Eiffel Tower.

But, of course, in the development of innovative proletarian art, the USSR was ahead of the rest! We can find confirmation of our direct involvement in the formation of this trend in a quote by the Russian poet V.V. Mayakovsky: “For the first time, not from France, but from Russia, a new word of art — constructivism” has arrived. One of the founders of constructivism was Alexander Rodchenko (Soviet painter, graphic artist, sculptor, photographer, theater and film artist), whose photographs I wrote about in the publication.

By the way, this year the term «constructivism», used by Soviet artists and architects since about 1920, is 100 years old.

Officially, for the first time, constructivism was designated in 1922 in the book by Alexei Mikhailovich Gan, which was called “Constructivism”.

With the rapid growth of cities and the development of industry, contradictions with the old way of life appeared. Constructivist architects were convinced of the need for a rational plan, the use of the latest building materials and structures, the «usefulness» of things.

Constructivism sought to soften social contrasts, solve the housing problems of the Soviet people, and provide comfortable living conditions for the population. In the 1920s, architects began to develop new housing estates, street classification, city highway networks, and design districts and individual special-purpose buildings. The simplicity of forms was associated with democracy and for contemporaries personified new relationships between people.

At the moment, there are about 30-40 buildings in Moscow, made in the style of constructivism. This style is characterized by rigor, geometrism, laconic forms and solid appearance, and is a recognized achievement of Soviet architecture. Among the buildings of «constructivism» there are not only dwelling houses and industrial buildings, but also houses of culture, such as, for example: the House of Culture of the chemists of the Kauchuk plant, the House of Culture named after I.V. Rusakov, the club of the Burevestnik shoe factory, the club of the Dorkhimzavod im. M.V. Frunze and others.

In the 1920s, clubs became not only leisure establishments, but also important centers for organizing a new life. The task of the clubs was to channel the energy of the proletarians in a constructive direction. That is why they received special attention from the authorities, similar to the attention to the role and place of parks in urban infrastructure. In 1925, about 3,500 clubs were recorded in the young Soviet country, and all of them were located in old mansions, rebuilt churches, the architecture of which contradicted their purpose. The most important decision to build new capital clubs was made in 1925 by the 7th All-Union Congress of the Metalworkers’ Union. The construction of these buildings was to be carried out at the expense of monthly ten percent deductions from membership fees received by the trade union fund. The decision to build clubs is made by trade unions and other industries. The club boom begins.

Over the next few years, 78 clubs were designed for Moscow and the Moscow region, 30 of which were built. Six of them, including the Club of the Union of Communal Services named after Rusakov, were created by one of the leaders of the Soviet avant-garde, Konstantin Melnikov.

Like all the other Melnikov clubs, this project was conceived as a transformer: the amphitheaters could be separated from the hall with the help of falling walls and serve as separate auditoriums for meetings.

Since the building of the communal workers’ club was built for the workers of the Sokolniki tram depot and car repair shops, Melnikov chose the shape of a truncated gear as the main architectural motive. At the ends of the outboard consoles of the gear teeth, the architect places agitational and informative font compositions, creating an additional image of the horn club. The rhythm of large factory windows refers us to the architecture of tram depots.

The main requirements for the internal organization of clubs included the possibility of expanding the space, re-profiling individual rooms, equipping a large auditorium and a small auditorium for meetings, lectures and cinema, halls for club work, a buffet, a canteen, a recreation room and a playroom.

The floor plans show that Melnikov is planning a gym with showers and toilets, a cloakroom, public areas, a reading room, a movie booth in the Rusakov club. The large auditorium of the club opened behind the parterre with three additional halls, which formed the cantilever cogs of the gear. Each of these three small spaces could be transformed into an isolated hall for 180 people on the third floor level using the above transformation.

Two more separable spaces on the second floor had 120 seats each. They could also turn into isolated rooms using a system of living walls, which were subsequently dismantled and did not survive. Thus, the Rusakov club had a system of six auditoriums, the total capacity of which varied from 250 to 1,500 visitors (when all the halls were combined into one common hall).

In the three upper rooms, the moving walls had the following design: at a height slightly exceeding the height of a person, the wall was divided in half. The upper, most of it, with the help of an electric motor placed on the wall of the hall, rose upward, describing a semicircle. At the same time, the lower part of the wall, connected to the upper system of steel cables, went down. Both parts of the wall were balanced, each weighing about 4 tons. In the two lower halls, the “living wall” weighing about 3 tons was a one-piece frame that was lowered down by means of two rotating screws driven by one electric motor.

The middle tier of the auditorium had a flat floor and could be transformed into spaces for circle work — Konstantin Melnikov did not design separate rooms for this.

The entrance to the building was carried out from below, and for the exit it was possible to use an external balcony with two stairs attached to it. Thus, the architect met the requirements of fire regulations and saved space for emergency exits.

“This club is a recognized masterpiece and is included in all international lists of the best buildings of the 20th century. The building was built almost entirely in accordance with the author’s idea, while other projects of Melnikov’s clubs were greatly changed during implementation, the architect himself considered this building the most significant professional achievement, ”write architecture historians Nikolai and Elena Ovsyannikov.

Applying all the technologies and materials available at that time, Melnikov boldly violates the classical architectural canons, but not for the sake of originality, but for the most rational use of the internal space. In an effort to obtain the most useful internal volume, the architect minimizes the space of technical rooms and internal communications. Here, as in subsequent clubs, external stairs, for example, are actively used, which have become a characteristic technique of Melnikov.

In 2018, we decided to look at the renovated theater building from the inside and bought tickets for the play “Fedra” based on Marina Tsvetaeva’s play. I must say that my husband and I were once at the performance of Roman Viktyuk «The Maids» (Jean Genet), back in the late 1990s. Our impression of the performance was strange and rather unpleasant. We did not understand why it is so important to try for a long time to understand the complex sexual relations of both same-sex and young men with an older lady — and what in this can touch the director so much? Perhaps we were much younger, and now this performance would have been perceived by us differently, as an example of play aesthetics, a declaration of Viktyuk’s theatrical method and an opportunity to expand the boundaries of our perception, but then we considered this time wasted for ourselves.

Therefore, they went mainly to inspect the theater building from the inside.

Imagine our surprise from the spectacular historical plot! The production was harmonious, the intricacies of a love triangle with dance scenes and corresponding pantomimes, accompanied by a beautiful poetic text, fully conveyed the atmosphere and spirit of the ancient Greek tragedy. We thought that it is precisely such a peculiar form that, apparently, has the right to attempt to convey to modern people at least part of those foundations of the worldview that ruled the world in those distant days.

The interior arrangement of the hall was, in fact, comfortable. Separation of small halls from the general part of the theater is not provided for now, but the marvelous windows of the visual space in the entire height and width of the walls are completely closed before the performance with continuous shutters — it looks effective and practical. So, after all, a small modern transformation of the hall is envisaged. For visitors, the convenience of the location of the wardrobe, buffet, foyer, stairs is obvious, as well as the stage is perfectly visible from all seats, which is important.

Utility, economy, functionality, lack of decor, strict brevity of Melnikov’s forms, embodied in the Rusakov House of Culture, continue to live modernized in the new restored look of the building. This is good news.

During the numerous reconstructions and restorations of the Rusakov club in the 1970s and 1990s, the preservation of the original structure and layout of the building was not carefully monitored. In 1996, the premises were leased to the Roman Viktyuk Theater on condition that the organization would carry out a complete restoration of the monument at its own expense.

However, this condition remained unfulfilled, and part of the building was rented out to the “Bakinsky Dvorik” restaurant. It should be noted that this restaurant could not be expelled from this building for a long time — until 2013. We have not preserved our photograph with the extension of this restaurant, so I am placing a photograph from the Internet.

We remember how we walked in the spring of 2011 near the Rusakov House of Culture. Then it was still in a deplorable state: the doors were tattered, some of the glass were broken, the paint peeled off the walls … We climbed the stairs and walked along the balcony, looking into the windows, behind which we could see the debris of the abandoned room.

The building was still not used as a theater venue.

Through repeated allocation of funds under various articles for the restoration of the club and carrying out repair work, it still got its present appearance.

In the course of the work, the windows laid with bricks were restored, the historical chairs and the inscription on the facade «Trade Unions-School of Communism» were restored, dressing rooms, a hall for spectators, new utility rooms were created, heat and water supply systems were replaced, and modern sound and lighting equipment was installed for the stage, a special lift was built for people with disabilities.

The total budget for the restoration project was 500 million rubles.

The last restoration, completed in 2015, somewhat corrected the situation with the revival of the original appearance of the building, but even after the restoration, the original idea of ​​the architect was not fully restored.

The results of this work have prompted a number of criticisms from heritage conservation professionals.

“Unfortunately, it is difficult, if not impossible, to call this project a restoration. Against the background of the necessary opening of the laid windows and the recreation of the slogans on the facade <…>, all window frames were replaced with double-glazed windows, very remotely reminiscent of the original. <…>. Initially, the slightly sloping floor of the parterre was leveled, the foyer and wardrobes did not receive their original appearance <…>. The capacity of the hall from the initial almost 1,500 people has become only about four hundred — due to the change in the pitch of the rows and chairs in them. Of course, you can forget about the transformation of the hall forever. «

Architectural historian Nikolay Vasiliev

Nevertheless, in 2016 the newspaper «The Art Newspaper Russia» nominated the house of culture for the title «Restoration of the Year».

Historical information about the architect

Konstantin Stepanovich Melnikov (July 22 (August 3) 1890, Moscow — November 28, 1974, ibid.) — Russian and Soviet architect, artist and teacher, Honored Architect of the RSFSR, one of the leaders of the avant-garde direction in Soviet architecture in 1923-1933. He took any geometric volumes and rotated them in space as he liked, not suspecting the existence of «negative volumetric forms» contraindicated in architecture.

The buildings of Konstantin Melnikov are important and significant for the architectural direction of constructivism. Melnikov began with the construction of a wooden pavilion «Makhorka» at the first All-Russian agricultural and handicraft exhibition in Moscow in 1923. This brought him success, and he moved on to designing more complex buildings — houses of culture, clubs, etc. structures listed in this article above.

Among the new solutions introduced by Melnikov to the architecture of constructivism are “living walls”, cantilever outriggers, kinetic structures, ingenious supporting structures.

In the first half of the 30s, Melnikov created several urban planning and volumetric projects: the experimental recreation town «Green City», the layout of Arbat Square, the Luzhniki district, the Central Park of Culture and Leisure named after Gorky, embankments, as well as the USSR pavilion for the International Exhibition in Paris in 1937. «Russian Gaudi» — this is how Melnikov is rightfully called, who received fame and recognition abroad. UNESCO even celebrated 100 years of the architect by declaring 1990 the year of Konstantin Melnikov. According to the results of a survey of members of the Russian Academy of Architecture and Building Sciences, conducted in 2001, K.S. Melnikov took first place among the outstanding Russian architects of the 20th century and third in the world list.