Мураново #3/ Muranovo # 3

English version below

С миром парадного интерьера дома в Мураново мы начали знакомится в предыдущей части прогулки.

Квинтэссенцией такого интерьера является Большая гостиная — самая величественная и торжественная комната в доме. Отсутствие окон сообщает ей спокойный «полумрак», свет проникает из расположенных по обе стороны проходных комнат с высокими дверями-окнами. Эта зала протянулась через весь дом широким длинным проходом – от южного до северного балконов, поэтому всегда немного освещена.

Эркеры с дверями-окнами в самой большой комнате мурановского дома объединяют внутреннее пространство помещения с окрестным пейзажем. Природа проникает к нам в гостиную через эти окна-двери.

Если бы Федор Иванович Тютчев все-таки побывал в этой усадьбе, то он вполне мог бы вдохновиться весенним пробуждением окружающей природы, свежестью быстрого дождя, распускающимися березами рядом с домом, высоким бескрайним небом на следующие строки (стихотворение «Первый лист»):

Лист зеленеет молодой —
Смотри, как листьем молодым
Стоят обвеяны березы
Воздушной зеленью сквозной,
Полупрозрачною, как дым…
Давно им грезилось весной,
Весной и летом золотым, —
И вот живые эти грезы,
Под первым небом голубым,
Пробились вдруг на свет дневной…
О, первых листьев красота,
Омытых в солнечных лучах,
С новорожденною их тенью!
И слышно нам по их движенью,
Что в этих тысячах и тьмах
Не встретишь мертвого листа!..

Вдоль стен Большой Гостиной расставлены многочисленные образцы мебельного мастерства, предметы декоративно-прикладного искусства XVIII–XIX веков. Здесь располагается настоящее собрание живописных произведений, с преобладанием портретов. Эти разностильные и разновременные вещи создают на удивление дружный художественный ансамбль.

Украшением гостиной является большая люстра черненой бронзы со скульптурной группой мифологического содержания, висящая низко, чуть выше человеческого роста, как это было тогда принято. От этого люстра не только обретала свое звучание в интерьере, но и придавала уютность и человечность всей гостиной.

Также привлекают внимание посетителей французские канделябры и часы, украшающие белый камин, приковывающий взгляд своей строгой нарядностью.

Все здесь словно приглашает нас побыть подольше, то осматривая картины на стенах, то любуясь тонким набором ломберного столика, то вслушиваясь в мелодичный звон часов французской работы, то сдерживая свое желание посидеть в удобных креслах-«корытцах» начала XIX в. или на диване-«крапо» (1840-е гг.).

Среди изделий из фарфора известных русских и зарубежных производств XVII-XIX вв. попадаются очень интересные вещицы.

Здесь «век нынешний» соседствует с «веком минувшим». Передовые идеи того времени обязывали создавать строгую парадность, но такую, которая не подавляла бы человека. И эта соизмеримость царственности оформления жилища с самим человеком, таким, каков он есть – с его габаритами, мыслями, чувствами, надеждами, устремлениями, проявилась и в Мураново.

Далее следует Зеленая гостиная, угловая комната по северному фасаду, при Боратынских служившая спальней поэта.

Украшением ее является парадный ампирный гарнитур (1820 гг.), изготовленный в России из красного дерева и декорированный золоченым левкасом. На русское происхождение гарнитура указывает, в частности, форма боковых спинок дивана. Они напоминают плавно изогнутые шеи коней, характерные для народной архитектуры и народного искусства.

Со времен заселения дома в будущей Зеленой гостиной находится угловой киот с семейными иконами Богоматери. На стене по соседству с Красным углом самое масштабное живописное полотно коллекции, групповой женский портрет. Княгиню Мещерскую с дочерью и подругой рисовал художник Спажинский в 1807 году.  В Зеленой гостиной находится еще ряд интересных портретов, выполненных в разные эпохи и принадлежащих к разным пластам художественной культуры.

И, наконец, мы попадаем в место, где творчество поэтов усадьбы достигает своей кульминации, – в Кабинет двух поэтов. В этой комнате с окнами на север, мягко и «сумеречно» освещенной, работал Е.А. Боратынский. Ступаешь в эту затененную комнату и как будто слышишь вещие слова Евгения Абрамовича:

«Мой дар убог и голос мой не громок,
Но я живу, и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдет далекий мой потомок…»

В 1874 году здесь же поместили обстановку петербургского кабинета Ф.И. Тютчева. С тех пор комната стала называться «кабинетом двух поэтов», в котором теперь хранятся личные вещи Е. Боратынского и Ф. Тютчева, а также другие семейные реликвии.

Стол-бюро Е. Боратынского был изготовлен местными крестьянами по чертежам самого поэта. На нем – дорожный несессер, бювар, печать и другие мелкие вещи, принадлежавшие хозяину кабинета.

На стенах кабинета располагается несколько изображений Е.А. Боратынского. На одном из них он представлен с характерной для поэта-романтика элегической задумчивостью. Этот рисунок, созданный неизвестным художником в 1830-е гг., чрезвычайно ценен, поскольку сохранившаяся иконография Боратынского довольно скудна.

Рядом со столом Боратынского стоит письменный стол Ф.И. Тютчева. На нём находятся его чернильница, нож для разрезания бумаги, колокольчик, бювар из потертой кожи и гусиное перо. Им была написана последняя собственноручная записка поэта. Cтоящие здесь свечи, по семейным преданиям, были потушены в день смерти Федора Ивановича.

Большая портретная коллекция содержит изображения Тютчева в разные годы, большой выразительный портрет второй жены Элеоноры. Тут же члены семьи поэта, родственники супруги из семейства Пфеффель. Точно не выяснено, кому принадлежали стол с оригинальным светильником, диван с креслами и книжные шкафы. Над шкафами портреты отца и матери Федора Ивановича, между ними – родовой герб семейства.

В Кабинете висит несколько портретов Ф.И. Тютчева, изображающих его в пору студенчества, годы службы в Мюнхене, а также его фотографии петербургского периода.

Вверху увеличенный с фотографии Левицкого (1867 года) один из наиболее выразительных портретов Федора Ивановича.

Привлекает внимание живописный портрет Эрн.Ф. Тютчевой, второй жены поэта, по словам И.С. Аксакова, «женщины замечательной красоты и ума» (в центре предыдущей фотографии).

Принимая во внимание масштаб людей, души которых оживляли мурановский дом и парк, легко представить себе естественность постановки здесь сцен фильмов по произведениям наших великих классиков, например, телевизионного фильма «Станционный смотритель» (режиссера Сергея Соловьева) в Библиотеке, Столовой, Кабинете, Зеленой и Голубой гостиных. Мурановский дом и парк запечатлен и в других кинолентах. И немудрено.

Неповторимость усадьбы Мураново заключается, по большей части, в том, что сразу же после революции здесь был организован мемориальный музей, что позволило сохранить многие подлинные предметы и интерьеры дома, не нарушить естественной планировки старинного парка. Долгое время музеем управляли потомки Федора Ивановича, что также способствовало сохранению экспозиции и развитию музейной коллекции.

Нам представляется, что легко видимое смешение времен и стилей, характерное для интерьеров мурановского дома, также придает ему живое своеобразие повседневного бытия его обитателей.

Интересно – каково ваше впечатление?

К северу от усадьбы мы видим маленький умилительный домик нежно-желтого цвета с белыми резными наличниками.

Его построил для своих детей в 1878 году Иван Федорович Тютчев, второй после Баратынского строитель усадьбы Мураново. Кто из нас не строил своим чадам и вместе с ними домиков для игры на дачных участках из досок, листов железа, кусков брезента и других подручных материалов. Но согласитесь – масштаб совсем другой. Детский домик, окруженный миниатюрным огородом и цветником, был не только местом для детских игр. По воспоминаниям современников, здесь дети учились ухаживать за растениями, пробовали себя в цветоводстве и ведении хозяйства.

Строение являет собой не макет, это уменьшенная копия реальной крестьянской избы, только обильнее украшенная. Деревянная резьба украшает не только карнизные планки и оконные наличники, фронтон фасада также получил красочный узор. Дополняют сходство с реальным жильем входная веранда домика и хозяйственная пристройка. Ухоженный газон украшают группы цветущих и декоративных лиственных растений.

Домовая церковь усадьбы Мураново, освященная во имя иконы Спаса Нерукотворного, построена усилиями Ивана Тютчева по просьбе жены Ольги. Церковь вновь действует с 1998 года, хотя в советское время была просто колхозным складом, как и другие церкви России. Кирпичное здание с деревянной отдельной звонницей ничем снаружи не примечательно, увенчано одной главой. Наружный киот хранит икону Спаса Нерукотворного, написанную по заказу Ивана Федоровича.

Годом позже, в 1879-м, в глубине парка появились две деревянные избы, выполненные в одном с детским домиком стиле. Та, что большая, с красивым крыльцом, — жилой флигель.

Его построил Иван Тютчев для своей матери Эрнестины Федоровны. После смерти поэта она приезжала в Мураново на летние месяцы. Поначалу Эрнестина Федоровна останавливалась неподалеку от усадьбы, снимая простой деревенский дом. Но желая для матери лучших условий, Иван Федорович возвел на территории Муранова дом с печами для обогрева, собственным ледником и кухней — это как раз небольшая изба рядом.

Есть в Мураново и св. источники. Находятся они в западной части села.

Часовня Казанской иконы Божией Матери построена в 2003 году в память 200-летия великого русского поэта Фёдора Ивановича Тютчева, а также памятуя церковь Казанской иконы Божией Матери, находившейся в деревне Мураново с 1818 по 1836 год.

Родник «Барский колодец», святой источник Казанской иконы Божией Матери. Деревня Мураново/ Spring «Barsky well», a holy source of the Kazan Icon of the Mother of God. Village Muranovo

English version

We began to get acquainted with the world of the ceremonial interior of a house in Muranovo in the previous part of the walk.

The quintessence of such an interior is the Large Living Room — the most majestic and solemn room in the house. The absence of windows gives it a calm «twilight», the light comes in from the passage rooms with high door-windows located on both sides. This hall stretches through the whole house as a wide long passage — from the south to the north balconies, therefore it is always slightly lit. Bay windows with window doors in the largest room of the Murano house combine the interior space of the room with the surrounding landscape. Nature enters our living room through these windows-doors.

If Fedor Ivanovich Tyutchev had still visited this estate, he could well have been inspired by the spring awakening of the surrounding nature, the freshness of the rapid rain, the blossoming birch trees near the house, the high endless sky to brilliant poetic lines.

Along the walls of the Great Living Room, numerous examples of furniture craftsmanship, objects of decorative and applied art of the 18th – 19th centuries are placed. Here is a real collection of paintings, with a predominance of portraits. These items of different styles and times create a surprisingly friendly artistic ensemble.

The living room is adorned with a large chandelier of blackened bronze with a sculptural group of mythological content, hanging low, slightly higher than human height, as was then customary. From this, the chandelier not only found its sound in the interior, but also gave comfort and humanity to the entire living room.

Also, the attention of visitors is attracted by the French candelabra and the clock, which adorns the white fireplace, which attracts the eye with its strict elegance.

Everything here invites us to stay longer, either examining the paintings on the walls, then admiring the thin set of the card table, then listening to the melodic chime of the hours of French work, or restraining our desire to sit in comfortable armchairs — «troughs» of the early 19th century or on a krapo sofa (1840s). Among the porcelain products of famous Russian and foreign manufactures of the 17th-19th centuries very interesting things come across.

Here the “present century” is adjacent to the “past century”. The advanced ideas of that time obliged to create a strict splendor, but one that would not overwhelm a person. And this commensurability of the royal design of the dwelling with the person himself, such as he is — with his dimensions, thoughts, feelings, hopes, aspirations, manifested itself in Muranovo.

This is followed by the Green Living Room, a corner room along the northern facade, which under the Boratynskys served as the poet’s bedroom.

Its decoration is a ceremonial empire suite (1820), made in Russia from mahogany and decorated with gilded levkas. The Russian origin of the headset is indicated, in particular, by the shape of the side backs of the sofa. They resemble the smoothly curved horse necks characteristic of folk architecture and folk art.

Since the time the house was settled in the future Green Living Room, there is a corner icon case with family icons of the Mother of God. On the wall next to the Red Corner is the largest painting in the collection, a group portrait of a woman. Princess Meshcherskaya with her daughter and friend was painted by the artist Spazhinsky in 1807.

In the Green Living Room there is a number of interesting portraits made in different eras and belonging to different layers of artistic culture.

And finally, we find ourselves in the place where the work of the poets of the estate reaches its culmination — in the Cabinet of two poets. In this room with windows to the north, softly and «twilight» lit, E.A. Boratynsky.

In 1874, the furnishings of F.I. Tyutchev. Since then, the room has become known as the «study of two poets», which now houses the personal belongings of E. Boratynsky and F. Tyutchev, as well as other family relics.

The desk-bureau of E. Boratynsky was made by local peasants according to the drawings of the poet himself. On it there is a travel bag, a pad, a seal and other small things that belonged to the owner of the office.

On the walls of the office there are several images of E.A. Boratynsky. On one of them he is presented with elegiac thoughtfulness characteristic of a romantic poet. This drawing, created by an unknown artist in the 1830s, is extremely valuable, since the surviving iconography of Boratynsky is rather scarce.

Next to Boratynsky’s desk is F.I. Tyutchev. It contains his inkpot, paper knife, bell, worn leather case, and quill pen. He wrote the poet’s last handwritten note. The candles standing here, according to family legends, were extinguished on the day of Fedor Ivanovich’s death.

A large portrait collection contains images of Tyutchev in different years, a large expressive portrait of Eleanor’s second wife. There are also members of the poet’s family, relatives of his wife from the Pfeffel family. It is not known exactly who owned the table with the original lamp, the sofa with armchairs, and the bookcases. Above the cabinets are portraits of Fedor Ivanovich’s father and mother, between them is the family coat of arms.

Several portraits of F.I. Tyutchev, depicting him during his student days, years of service in Munich, as well as his photographs of the Petersburg period.

Above, enlarged from a photograph of Levitsky (1867), one of the most expressive portraits of Fedor Ivanovich.

The picturesque portrait of Ern F. Tyutcheva, the poet’s second wife, according to I.S. Aksakov, «women of remarkable beauty and intelligence.»

Taking into account the scale of the people whose souls were enlivened by the Muranovo house and the park, it is easy to imagine the naturalness of staging here scenes of films based on the works of our great classics, for example, the television film «The Station Keeper» (directed by Sergei Solovyov) in the Library, Dining Room, Cabinet, Zelenaya and Blue living rooms. Muranovo House and Park is also featured in other films. And no wonder.

The uniqueness of the Muranovo estate lies, for the most part, in the fact that immediately after the revolution a memorial museum was organized here, which made it possible to preserve many of the original objects and interiors of the house, not to disturb the natural layout of the old park. For a long time, the museum was managed by the descendants of Fedor Ivanovich, which also contributed to the preservation of the exposition and the development of the museum collection.

It seems to us that the easily visible mixture of times and styles, characteristic of the interiors of the Murano house, also gives it a vivid originality of the everyday life of its inhabitants.

I wonder — what is your impression?

To the north of the estate, we see a small touching house of pale yellow color with white carved platbands. It was built for his children in 1878 by Ivan Fedorovich Tyutchev, the second after Baratynsky builder of the Muranovo estate. Who among us has not built for our children and together with them houses for playing in summer cottages from boards, sheets of iron, pieces of tarpaulin and other improvised materials. But you must admit that the scale is completely different. The children’s house, surrounded by a miniature vegetable garden and a flower garden, was not only a place for children to play. According to the memoirs of contemporaries, here children learned to care for plants, tried themselves in floriculture and housekeeping.

The building is not a model, it is a reduced copy of a real peasant hut, only more abundantly decorated. Wooden carvings decorate not only the cornice strips and window frames, the pediment of the facade also received a colorful pattern. The entrance veranda of the house and the outbuilding complement the resemblance to real housing. A well-groomed lawn is decorated with groups of flowering and decorative deciduous plants.

The house church of the Muranovo estate, consecrated in the name of the icon of the Savior Not Made by Hands, was built by the efforts of Ivan Tyutchev at the request of his wife Olga. The church has been operating again since 1998, although in Soviet times it was just a collective farm warehouse, like other churches in Russia. The brick building with a separate wooden belfry is unremarkable from the outside, crowned with one chapter. The outer icon case keeps the icon of the Savior Not Made by Hands, painted by order of Ivan Fedorovich.

A year later, in 1879, two wooden huts appeared in the depths of the park, made in the same style as the orphanage. The big one with a beautiful porch is a residential wing. It was built by Ivan Tyutchev for his mother Ernestina Fedorovna. After the poet’s death, she came to Muranovo for the summer months. At first, Ernestina Fedorovna stayed not far from the estate, renting a simple village house. But wanting better conditions for his mother, Ivan Fedorovich erected a house on the territory of Muranov with heating stoves, his own glacier and a kitchen — this is just a small hut nearby.

There are in Muranovo and St. sources. They are located in the western part of the village. The chapel of the Kazan Icon of the Mother of God was built in 2003. In memory of the 200th anniversary of the great Russian poet Fedor Ivanovich Tyutchev, as well as in honor of the Church of the Kazan Icon of the Mother of God, which was located in the village of Muranovo from 1818 to 1836.