Авангард. На телеге в XXI век #2/ Avant-garde. On a cart in the 21st century #2

English version below

Решусь, несмотря на негативный комментарий к предыдущей статье, продолжить делиться впечатлениями от посещения выставки «Авангард. На телеге в XXI век».

Начальная публикация об этой выставке была резко прокомментирована по вопросу – имеет ли право художник так изображать свою модель, как это сделал живописец Илья Машков на «Портрете Е.И. Киркальди». Портрет оценен как издевательство над запечатленной на полотне женщиной.

Немного удивляет то, что искания изобразительных средств художником и отображенный на картине взгляд мастера сами по себе вызывают такое активное неприятие. Мы же не можем застыть, например, в формах и идеях искусства эпохи возрождения, ничего не меняя в изображении действительности? Мы же живые… Да и саму действительность мы воспринимаем в разные временные периоды по-разному, что заставляет нас и показывать её каждый раз по-иному. Поэтому, несмотря на неприятие того или другого отображения мира, само стремление познать окружающее с помощью различных направлений изобразительного искусства представляется мне не просто допустимым, но необходимым для развития художественной мысли.

Так вот надеюсь, что следующие опубликованные мною работы авангардистов не оскорбят чувство прекрасного моих читателей, а тем паче не будут восприняты, как издевательство над ними.

Осмелюсь продолжить дальнейший обзор представленных на выставке работ.

Мы с дочкой долго разглядывали двустороннее полотно Ивана Кудряшова – художника-визионера с непростой судьбой.

Ученик и последователь Казимира Малевича, он с удовольствием включился в революционный процесс. Шел в ногу со временем, мечтал о торжестве гуманизма и полетах к звездам, мысли о которых зародились у него в детстве, когда он вместе с отцом изготавливал деревянные модели ракет и воздухоплавательных аппаратов в мастерской у К. Э. Циолковского. Потом он оказался не у дел, его отовсюду исключили, забыли, а в 1960-х вдруг открыли заново — причем на мировом уровне. Год назад, в 2021-м, в Новой Третьяковской галерее экспонировалась ретроспектива работ Ивана Кудряшова, посвященная 125-летию со дня его рождения.

Кубофутуристическая картина художника «Портрет девушки» с более ранней на обороте «Беспредметной композицией» относятся к работам художника, в которых он, скорее всего, только начинает активно пробовать свои силы в направлении абстрактного метода. На них Кудряшов отрабатывает контрастные варианты цветового решения – активного и сдержанно-строгого.

Далее нас привлекла картина Алексея Моргунова, отцом которого был известный русский художник и пейзажист Алексей Кондратьевич Саврасов (1830-1897), а матерью – Екатерина Матвеевна Моргунова (1856-1920) – московская мещанка.

Родители художника не состояли в официальном браке, поэтому Алексей получил фамилию матери. В 1899 году начал получать образование в Московском Строгановском художественно-промышленном училище (окончил в 1909 году), также посещал литературно-художественные кружки и частные студии художников К.А. Коровина и С.В. Иванова, дружил со скульпторами С.Т. Конёнковым и К.Ф. Крахтом. В результате совместных с Казимиром Малевичем творческих метаний и исканий Моргунов самоутвердился как соратник и последователь своего единомышленника, что стало началом тесной дружбы и футуристических акций со знаменитым основоположником супрематизма.

1914-1916 годы проходят для Алексея Моргунова под знаком кубизма. На выставке представлена его работа в этом стиле «Композиция» (1915-1916) и тактильная модель картины.

Также мы с удовольствием попытались «увидеть» на ощупь тактильную модель картины Алексея Моргунова «Композиция» (1915-1916), представленную ниже.

Предположительно, данная работа была показана на выставке «Трамвай В» под названием «Гимназист». В подтверждение этого мы видим в центре кубистской композиции – лицо молодого человека в фуражке с черным козырьком и начищенный высокий сапог.

Заметим, что организаторы выставки, как настоящие фанаты авангарда, не могли «пройти мимо» авангарда парфюмерного.

Для нескольких картин этой выставки они сделали диффузоры с ароматами, наиболее соответствующими как работам, так и самой эпохе – искусство становится объемным и многогранным.

Работая над ароматом к картине Алексея Моргунова «Композиция», создатели хотели передать чистоту, свежесть и наивную неиспорченность юности – гимназиста, поэтому в парфюмерной композиции появился пудровый и нежный ирис. Строгая молочная магнолия ассоциируется с легкой бравадой, свойственной мальчикам, надевшим свою первую форму. Горький дуб в сочетании с цитрусовыми нотами намекает на бесстрашное стремление юноши к будущим победам, а нота ванили подчеркивает сладость первых мечтаний до рассвета.

Если вы ранее знакомились с моей публикацией Фотографии Родченко, то, скорее всего, помните, что Александра Родченко называли «гением русского авангарда» и что он был не только фотохудожником, но и живописцем.

На экспонирующейся выставке есть несколько работ мастера и его жены Варвары Степановой.

Александр Родченко и его супруга в те годы не принимали супрематизма Казимира Малевича, оперируя термином «беспредметность» и определяя им собственные, близкие к абстракции кубизированные работы.

В 1921 году Родченко написал: «Использовав предмет во всевозможном трактовании его от реализма и натурализма до футуризма, живопись, перейдя к кубизму, разложила его со знанием почти анатомическим, пока наконец не освободилась от этого оплота совершенно, выйдя в беспредметность».

Беспредметное (абстрактное) искусство стало самой трудной для восприятия и понимания частью 3-й передвижной выставке в Советске. Устроители экспозиции взяли на себя сложную задачу – объяснить публике суть современного искусства или хотя бы постараться преодолеть барьер его активного неприятия. Как показывает практика барьер активного неприятия авангарда и 100 лет спустя еще довольно прочен и далеко не всегда полностью отсутствует. Трудно сказать, насколько за прошедшее время была выполнена поставленная задача, но с уверенностью можно сказать, что беспредметность оказалась главной частью экспозиции, её кульминацией.

Неслучайно девизом выставки стал слоган «Искусство XX века – искусство абстрактных форм» с плаката неизвестного художника.

Родченко искренне стремился «освободить живопись» от формализма, работая только с пространством и формой: «Я предпочитаю видеть необыкновенно обыкновенные вещи… Нашел путь единственно оригинальный. Я заставлю жить вещи, как души. Я найду в людях вещи…».

Жаль, что ему не удалось осуществить в живописи такого же прорыва в неведомое, как в фотографии, и созданные им работы вторичны по отношению к метрам кубизма и абстракционизма, но он чутко улавливал дух времени и отражал его в своих картинах, что дает нам сейчас возможность понять, какие курсы прокладывали русские авангардисты, пытаясь найти свой, единственно верный путь.

«Девушка с цветком» Родченко сюжетно походит на «Дриаду» Пикассо, которую в 1912-1913 годах приобрел Сергей Иванович Щукин для своей коллекции.

Под термином «беспредметность» Родченко и Степанова определяли композицию из «плоскостей» и «проекций», линий и цвета.

В манифесте «Динамизм плоскости» 1918 года Родченко заявлял: «Проектируя отвесные плоскости, записанные подобающим цветом, и пересекая их линиями глубинного направления, открываю, что цвет служит только как условное средство отличить плоскости, как одну от другой, так и от показателей глубин и пересечений. <…>

Строя проекции в овалах, кругах, эллипсах, часто отличаю цветом только края проекций, чем явно подчеркиваю ценность проекций и цвет, как вспомогательное средство, а не цель.

Упорно изучая проекцию в глубину, высоту, ширину, открываю нескончаемую возможность построений за пределы времени.

Работая таким образом, я называю свои последние произведения «композициями движений окрашенных проектируемых плоскостей».»

В последующие годы, изучая композиции с линиями и точками, Родченко придумывает термин «линиизм». В статье «Линия» (1921) художник попытался объяснить смысл своих композиций и подвести итог своим исканиям: «Работая последнее время исключительно над построением форм и системой из конструкций. Я стал в плоскость вводить ЛИНИЮ как новый элемент построения. <…> Наконец выяснилось совершенно значение ЛИНИИ – с одной стороны её граневое и краевое отношение, и с другой – как фактора главного построения всякого организма вообще в жизни, так сказать, скелет (или основа, каркас, система). Линия есть первое и последнее, как в живописи, так и во всякой конструкции вообще. Линия есть путь прохождения, движение, столкновение, грань, скреп, соединение, разрез.»

Некоторые работы, созданные художником в этот период времени, например, из серии «Чёрное на чёрном», можно назвать своеобразной данью родоначальникам абстракционизма – Кандинскому, Малевичу и Татлину. 

В 1919-1920 годах Варвара Степанова создала большой цикл «Фигуры». Исследуя фигуру человека в движении, она показала универсальный и несколько механистический тип силуэта, что было отражением конструктивистских открытий, сделанных совместно с Александром Родченко.

Внук этой знаменитой пары, искусствовед Александр Лаврентьев отмечает: «Радикализм поисков подталкивает Родченко к минимальности средств выражения, а Степанову – к изобретению синтетических жанров: визуальной поэзии и экспрессивной абстрактно-фигуративной живописи.»

Немного погрузившись в мир художественных баталий и поисков начала XX века, трудно не пытаться найти и в нашем времени аналогичные терзания и попытки создания принципиально нового в разных видах искусств. Наверно, ближе всего к таким поискам и революционному обновлению подошел современный театр. Как только не ругают сейчас авангардные «пробы пера» наиновейших театральных постановок. Интересно было бы заглянуть лет на 100 вперед – что же из найденного в наши дни в новом театре пройдет проверку временем и получит желаемое признание?

О других работах выставки расскажу далее в продолжении.

English version

I will dare, despite the negative commentary on the previous article, to continue sharing my impressions of visiting the Avangard. On a cart in the 21st century.

The initial publication about this exhibition was sharply commented on whether the artist has the right to portray his model in the same way as the painter Ilya Mashkov did in the “Portrait of E.I. Kirkcaldy». The portrait is rated as a mockery of the woman depicted on the canvas.

It is a little surprising that the search for visual means by the artist and the view of the master reflected in the picture in themselves cause such active rejection. We cannot freeze, for example, in the forms and ideas of Renaissance art, without changing anything in the depiction of reality, can we? We are alive… Yes, and we perceive reality itself in different time periods in different ways, which makes us show it differently every time. Therefore, despite the rejection of one or another reflection of the world, the very desire to know the environment with the help of various areas of fine art seems to me not only acceptable, but necessary for the development of artistic thought.

So I hope that the following avant-garde works published by me will not offend my readers’ sense of beauty, much less be perceived as a mockery of them.

I dare to continue a further review of the works presented at the exhibition.

My daughter and I looked at the double-sided canvas of Ivan Kudryashov, a visionary artist with a difficult fate, for a long time.

A student and follower of Kazimir Malevich, he joined the revolutionary process with pleasure. He kept pace with the times, dreamed of the triumph of humanism and flights to the stars, the thoughts about which originated in his childhood, when he, together with his father, made wooden models of rockets and aeronautics in the workshop of K. E. Tsiolkovsky. Then he found himself out of work, he was expelled from everywhere, forgotten, and in the 1960s he was suddenly rediscovered — and at the world level. A year ago, in 2021, a retrospective of the works of Ivan Kudryashov dedicated to the 125th anniversary of his birth was exhibited at the New Tretyakov Gallery.

The artist’s cubo-futuristic painting «Portrait of a Girl» with an earlier «Non-objective composition» on the back refers to the artist’s works, in which he, most likely, is just beginning to actively try his hand at the direction of the abstract method. On them, Kudryashov works out contrasting color schemes — active and restrainedly strict.

Then we were attracted by the picture of Alexei Morgunov, whose father was the famous Russian artist and landscape painter Alexei Kondratievich Savrasov (1830-1897), and whose mother was Ekaterina Matveevna Morgunova (1856-1920), a Moscow bourgeois.

The artist’s parents were not officially married, so Alexei received his mother’s surname. In 1899 he began to receive an education at the Moscow Stroganov School of Industrial Art (graduated in 1909), he also attended literary and artistic circles and private studios of artists K.A. Korovin and S.V. Ivanov, was friends with the sculptors S.T. Konenkov and K.F. Krakhtom. As a result of creative throwing and searching with Kazimir Malevich, Morgunov established himself as an ally and follower of his like-minded person, which was the beginning of a close friendship and futuristic actions with the famous founder of Suprematism.

The years 1914-1916 pass for Alexei Morgunov under the sign of cubism. The exhibition presents his work in this style «Composition» (1915-1916). Presumably, this work was shown at the exhibition «Tram B» under the name «Gymnasist». In confirmation of this, we see in the center of the cubist composition — the face of a young man in a cap with a black visor and a polished high boot.

Note that the organizers of the exhibition, as real fans of the avant-garde, could not «pass by» the perfume avant-garde.

For several paintings of this exhibition, they made diffusers with fragrances that are most appropriate for both the works and the era itself — art becomes voluminous and multifaceted.

While working on the fragrance for Aleksey Morgunov’s painting «Composition», the creators wanted to convey the purity, freshness and naive integrity of youth — a schoolboy, so a powdery and delicate iris appeared in the perfume composition. Strict milky magnolia is associated with a slight bravado, characteristic of boys who put on their first uniform. Bitter oak, combined with citrus notes, hints at the fearless desire of a young man for future victories, while a note of vanilla emphasizes the sweetness of first dreams before dawn.

If you have previously read my publication Photographs of Rodchenko, then most likely you remember that Alexander Rodchenko was called the “genius of the Russian avant-garde” and that he was not only a photographer, but also a painter.

The exhibition on display features several works by the master and his wife Varvara Stepanova.

Alexander Rodchenko and his wife in those years did not accept the Suprematism of Kazimir Malevich, operating with the term “lack of an object” and defining their own cubized works close to abstraction.

In 1921, Rodchenko wrote: “Having used the subject in every possible interpretation of it from realism and naturalism to futurism, painting, moving on to cubism, decomposed it with almost anatomical knowledge, until it finally freed itself from this stronghold completely, emerging into “lack of an object”.”

Non-objective (abstract) art has become the most difficult part for perception and understanding of the 3rd traveling exhibition in Sovetsk. The organizers of the exposition took upon themselves the difficult task of explaining to the public the essence of contemporary art, or at least trying to overcome the barrier of its active rejection. As practice shows, the barrier of active rejection of the avant-garde is still quite strong even 100 years later and is far from always completely absent. It is difficult to say to what extent the task was completed in the past time, but it can be said with certainty that “lack of an object” turned out to be the main part of the exposition, its culmination.

It is no coincidence that the motto of the exhibition was the slogan «Art of the XX century — the art of abstract forms» from a poster by an unknown artist.

Rodchenko sincerely sought to “liberate painting” from formalism, working only with space and form: “I prefer to see unusually ordinary things … I found the only original way. I will make things live like souls. I will find things in people … «.

It is a pity that he did not succeed in making the same breakthrough into the unknown in painting as in photography, and the works he created are secondary in relation to the meters of cubism and abstractionism, but he sensitively captured the spirit of the times and reflected it in his paintings, which gives us now the opportunity to understand what courses the Russian avant-garde artists were blazing, trying to find their own, the only true path.

Rodchenko’s «Girl with a Flower» is similar in plot to Picasso’s «Dryad», which Sergei Ivanovich Shchukin acquired for his collection in 1912-1913.

Under the term “lack of an object” Rodchenko and Stepanova defined a composition of «planes» and «projections», lines and colors.

In the manifesto “Dynamism of the Plane” of 1918, Rodchenko stated: “Designing sheer planes, written in appropriate color, and crossing them with lines of deep direction, I discover that color serves only as a conditional means to distinguish planes, both from one another, and from indicators of depths and intersections. <…>

When building projections in ovals, circles, ellipses, I often distinguish only the edges of the projections with color, which clearly emphasizes the value of projections and color as an auxiliary means, and not a goal.

Persistently studying the projection into depth, height, width, I open up an endless possibility of constructions beyond time.

Working in this way, I call my latest works «movement compositions of colored projected planes.»

In subsequent years, while studying compositions with lines and dots, Rodchenko coined the term «linyism». In the article “Line” (1921), the artist tried to explain the meaning of his compositions and sum up his searches: “Recently, I have been working exclusively on the construction of forms and a system of structures. I began to introduce a LINE into the plane as a new construction element. <…> Finally, the significance of the LINE became completely clear — on the one hand, its facet and edge relationship, and on the other, as a factor in the main construction of any organism in general in life, so to speak, the skeleton (or base, frame, system). The line is the first and the last, both in painting and in any construction in general. A line is a path of passage, a movement, a collision, a facet, a bond, a connection, a cut.

Some of the works created by the artist during this period of time, for example, from the Black on Black series, can be called a kind of tribute to the founders of abstractionism — Kandinsky, Malevich and Tatlin.

In 1919-1920, Varvara Stepanova created a large cycle «Figures». Exploring the figure of a person in motion, she showed a universal and somewhat mechanistic type of silhouette, which was a reflection of the constructivist discoveries made jointly with Alexander Rodchenko.

The grandson of this famous couple, art critic Alexander Lavrentiev notes: “The radicalism of the search pushes Rodchenko to the minimum means of expression, and Stepanova to the invention of synthetic genres: visual poetry and expressive abstract-figurative painting.”

Having plunged a little into the world of artistic battles and searches of the beginning of the 20th century, it is difficult not to try to find similar torments and attempts to create a fundamentally new thing in different types of art in our time. Probably, the modern theater has come closest to such searches and revolutionary renewal. As soon as they do not scold the avant-garde «pen tests» of the latest theatrical productions. It would be interesting to look 100 years ahead — what of the things found today in the new theater will stand the test of time and receive the desired recognition?

I will tell about other works of the exhibition later in the sequel.