История фотографии. Стенографистки/ History of photography. Stenographers

English version below

На фотографии запечатлена группа девушек, обучающихся на курсах стенографисток. Это снимок середины 20-х годов XX века.

Вглядитесь в эти, в основном, молодые прекрасные лица! Такие разные девушки в темных рабочих халатах, как будто они готовились быть не стенографистками, а работницами фабрик или заводов. Очень разнообразные прически, уложенные волосы, без макияжа, будничные туфли, все в юбках и платьях, на ногах чулки, покорно сложенные руки…

С приходом советской власти потребность в стенографистках резко возросла – это был пик спроса на данную профессию. Девушки изучали искусство написания стенограмм, не уступавшее по своей скорости разговорной речи.

Советские стенографы писали по государственной единой системе, введенной постановлением Советского правительства от 10 июня 1933 года. Этим правительственным актом был положен конец засилью в советской стенографии конкурирующих друг с другом частных систем. Их заменила государственная единая система.

Скоростному письму обучали не только на государственных Высших курсах стенографистов, но и в нескольких советских школах и вузах, выходило множество учебников и книг по этой дисциплине. Специалистов, владеющих профессией стенографиста, насчитывалось несколько десятков тысяч.

В первой половине XX века и еще несколько десятилетий спустя эта профессия считалась престижной.

Было специальное бюро стенографисток, работавших на съездах КПСС. Это была высшая каста специалистов по стенографии. Специфика съездовской работы отличалась от обычного стенографирования тем, что расшифровка стенограммы велась тут же. Спустя двадцать минут после заседания уже была готова машинописная распечатка. Для этого стенографистки работали командой. Пять минут одна писала “закорючки”, затем садилась за машинку расшифровывать текст, ее тут же подменяла другая. Каждой надо было уложиться по расшифровке в 40 минут. А затем – вновь пять минут выводишь “закорючки”. И так – до упора, пока у политбюро не закончатся “исторические предложения”. Особенно стенографисткам не нравилось, когда политики с разговорной речи переходили на зачитывание текста с листа. Ведь живая речь дает за десять минут выступления порядка пяти страниц текста, а письменная – в два раза больше.

Стенографистки с фотографии сейчас воспринимаются как живые «мамонты» своего дела. Вот были такие девушки, умеющие записывать текст со скоростью человеческой речи, с лукавыми, заинтересованными, любопытными, вдумчивыми, жизнерадостными взглядами – прямыми или исподлобья. Потом они станут серьезными женщинами со стянутыми в пучок волосами, полным отсутствием косметики на уже постаревших лицах, очками с толстенными стеклами, со специализацией, которой сегодня нигде не учат…

Традиция стенографии поддерживается энтузиастами и специалистами, для которых стенография важна как вспомогательный навык, в зарубежных странах; также поддерживаются существующие периодические издания, возникшие в период расцвета явления. Более того, в ряде стран (в частности, в России) стенография используется для заполнения протоколов следственных действий и судебных заседаний, однако же на практике данная норма имеет крайне узкое распространение  

На фотографии четвертая слева в верхнем ряду – бабушка моего мужа.

Она родилась в самом начале прошлого века; в Москву приехала к старшей сестре из Гомеля, где закончила 5 классов гимназии.

Она очень хорошо училась и после окончания курсов работала стенографисткой в Московском городском комитете КПСС.

С течением времени бабушка мужа достигла совершенства в деле стенографии – ее часто приглашали вести стенограммы заседаний в различные властные структуры.  

English version

The photo shows a group of girls taking a course in stenography. This is a photo from the mid 1920s.

Look at these mostly young beautiful faces! Such different girls in dark work robes, as if they were preparing to be not stenographers, but factory workers. Very diverse hairstyles, styled hair, no makeup, everyday shoes, all in skirts and dresses, stockings on her legs, meekly folded hands…

With the advent of Soviet power, the need for stenographers increased sharply – this was the peak of demand for this profession. The girls learned the art of writing transcripts, which were not inferior in their speed to conversational speech.

Soviet stenographers wrote according to the state unified system introduced by the decree of the Soviet government of June 10, 1933. This government act put an end to the dominance of competing private systems in Soviet shorthand. They were replaced by the state unified system.

Speed writing was taught not only at the state Higher Courses for Stenographers, but also in several Soviet schools and universities, many textbooks and books on this discipline were published. There were several tens of thousands of specialists who mastered the profession of a stenographer.

In the first half of the 20th century and several decades later, this profession was considered prestigious.

There was a special bureau of stenographers who worked at the congresses of the CPSU. This was the highest caste of stenographers. The specifics of congress work differed from ordinary stenography in that the transcript was carried out right there. Twenty minutes after the meeting, a typewritten printout was ready. For this, the stenographers worked as a team. Five minutes one wrote “squiggles”, then sat down at the typewriter to decipher the text, she was immediately replaced by another. Each had to meet the decoding in 40 minutes. And then – again for five minutes you display “squiggles”. And so – until it stops, until the Politburo runs out of “historical proposals.” The stenographers especially did not like it when politicians switched from colloquial speech to reading the text from the sheet. After all, live speech gives about five pages of text in ten minutes of speech, and written speech gives twice as much.

The stenographers from the photo are now perceived as living “mammoths” of their work. There were such girls who knew how to write down a text at the speed of human speech, with sly, interested, curious, thoughtful, cheerful looks – straight or frowning. Then they will become serious women with hair tied into a bun, a complete lack of makeup on already aged faces, glasses with thick lenses, with a specialization that is not taught anywhere today…

The tradition of shorthand is maintained by enthusiasts and professionals for whom shorthand is important as an auxiliary skill in foreign countries; existing periodicals that emerged during the heyday of the phenomenon are also supported. Moreover, in a number of countries (in particular, in Russia), shorthand is used to fill in the protocols of investigative actions and court hearings, but in practice this rule has an extremely narrow distribution.  

In the photo, the fourth from the left in the top row is my husband’s grandmother.

She was born at the very beginning of the last century; she came to Moscow to her older sister from Gomel, where she finished 5 classes of the gymnasium.

She studied very well and after completing the course she worked as a stenographer in the Moscow City Committee of the CPSU.

Over time, her husband’s grandmother reached perfection in the matter of shorthand – she was often invited to take transcripts of meetings in various power structures.